— Кк… как… — остановка?
— К сожалению, при травмах головы это иногда случается… Поэтому, очень важно ездить на дороге в шлеме.
— Но она всегда ездила в шлеме!
— Похоже, в этот раз она была без него…
— Юн Ми всегда одевала шлем!
— В шлеме, получить такую травму невозможно… Но давайте не будем об этом спорить, Дже Мин-сии. Сейчас уже не важно, не одела она его или одела, но забыла застегнуть… Это уже прошлое. А в настоящем, она больна и мы её должны вылечить. Пойдёмте со мною, Дже Мин-сии. Нам с вами нужно будет поговорить о дальнейшем лечении вашей дочери. Если вы, конечно, сейчас в состоянии об этом говорить.
— Доктор, я хочу видеть свою дочь!
— К сожалению, я буду вынужден вам отказать. Посторонним, доступ в реанимацию запрещён.
— А когда я смогу её увидеть?
— Думаю, что не раньше следующего дня. Если эта ночь пройдёт спокойно, то завтра, к обеду, мы её переведем в обычное отделение. Тогда вы сможете быть рядом с ней.
— Так долго ждать…
— Дже Мин-сии, уже поздно… Думаю, вам стоит вернуться домой и отдохнуть. Ничем помочь вы тут не сможете. У вас есть, кому заехать за вами?
— Старшая дочь… Но она пока не знает… Не буду ей звонить! Скажу ей завтра. Доктор, я останусь тут!
— Как пожелаете. Тогда лечение Юн Ми вы обсудите тоже завтра, с другим врачом. Думаю, это будет даже правильнее, так как динамика изменения состояния пациента к завтрашнему дню станет более понятной… Прошу прощения, но меня ждут пациенты.
— Да, конечно… Большое спасибо, доктор…
***
Открываю глаза. День. Свет. В теле — полная опустошённость. Ни намёка на каплю силы даже на то, чтобы хотя бы просто пошевелиться. Ощущение чего-то инородного и неприятного в левой руке. Скашиваю глаза и чуть напрягаюсь, фокусируя зрение. Вижу, что из-под белой повязки на моём локте, наверх, к прозрачному квадратному пакетику с жидкостью, уходит прозрачная трубочка, по которой что-то неторопливо капает. Некоторое время просто смотрю на падающие капли, без единой мысли в голове.
"Капельница…" — всплывает слово в мозгу.
Я — в больнице? Да, похоже… Почему? Не помню… Что-то не так… Что-то меня беспокоит… Что? Какое-то… слово… Какое?
Голова пустая и звонкая как колокол. Опускаю глаза вниз.
Странная у меня рука… Отчего она, вдруг такая — тонкая? А это, точно, моя рука?
Внезапно в поле моего зрения появляется девушка в белом медицинском халате, прижимающая двумя руками к своей груди, что-то, издали похожее на планшет. Она ласково улыбается, кивает, смотря на меня, и что-то мне говорит. Судя по интонации — что-то спрашивает. Молча, бездумно, смотрю на нее, не понимая ни слова из того, что она произносит.
Казашка какая-то, — наконец формирую я своё мнение о ней и о её внешности, — не соображает, что нужно говорить по-русски… Понабрали, тут…
Девушка продолжает говорить мне что-то успокаивающим тоном. Внезапно на меня наваливается дикая усталость. Веки мои закрываются, и я засыпаю….
***
— Добрый день уважаемая Дже Мин-сии! Я назначен лечащим врачом вашей дочери. Я закончил Сеульский Университет и пять лет проходил стажировку в Соединённых Штатах. Зовут меня Пак Чун Сон.
— Здравствуйте, Пак Чун Сон-ним! (суффикс — ним может прикрепляться к личному имени или титулу, должности и делает обращение более вежливым). Что с моею дочерью? Ей лучше?
— Эээ, Дже Мин-сии, давайте я расскажу с самого начала, чтобы последовательность событий была ясной и понятной. Итак, вашу дочь привезли к нам вчера вечером, без сознания, после того, как её скутер сбила машина. При осмотре, у пострадавшей, была обнаружена травма головы. Сделанный рентген не выявил трещин и переломов костей черепа, но на снимке было большое затемнение, что указывало на наличие в её мозге гематомы. Юн Ми были введены препараты, рекомендованные в таких случаях и она была помещена в реанимацию, так как она не приходила в сознание. Внезапно, без каких либо предварительных симптомов, у неё произошла остановка сердца. К счастью, наши реаниматологи сумели его снова запустить. Но, это удалось сделать лишь на одиннадцатой минуте…
— Доктор, вы говорите таким тоном, что мне становится страшно! Это что-то очень плохое?
— Понимаете, Дже Мин-сии… В современной медицине, семь минут остановки сердца считается крайним сроком, которое может пройти для организма, условно — без последствий. Каждая лишняя минута после этого времени многократно повышает риск последующих осложнений. Кроме этого, из-за плохого кровоснабжения в момент остановки сердца, может пострадать мозг… Визуально, впоследствии, это может проявиться в виде нарушения речевой и двигательной активности, потери памяти, нарушений мыслительной деятельности. Остановка сердца в десять с лишним минут… это очень большой срок, Дже Мин-сии.
— Неужели это всё с ней случиться? Что же теперь делать, доктор?
— С утра, мы успели повести некоторые исследования и у меня есть для вас хорошие новости. Результаты томографии показывают, что сердце вашей дочери — здорово. Это удивительно, но никаких нарушений в его работе нет. Гематома в её мозгу тоже оказалась очень небольшой. Совсем не такого размера, как можно было бы подумать, глядя на рентгеновский снимок. Единственно — нехорошо то, что располагается она в мозгу в области гипокаммпа. Хоть учёным до сих пор не удалось установить, где именно у человека в голове находится память, однако, с точкой зрения о том, что гипокаммп связан с функциями памяти, согласны очень многие исследователи. При его поражении возникает заболевание, при котором больной, при сравнительной сохранности следов долговременной памяти, утрачивает память на текущие события. Так как я уже сказал, что этот участок мозга у неё травмирован, то вполне возможно, что у Юн Ми могут возникнуть проблемы с кратковременной памятью. Однако, окончательно говорить сейчас об этом пока рано. Следует дождаться полного исчезновения гематомы. Только тогда можно будет поставить окончательный диагноз. Мы будем давать Юи Ми укрепляющие память препараты и всё, что положено в таких случаях для ускорения рассасывания гематомы. Но, по моим прогнозам, её исчезновение следует ждать не раньше чем через неделю. Всё это время вашей дочери придётся провести в больнице. Кроме этого, придется и, пожалуй, несколько раз — провести томагрофические исследования, для наблюдения за процессом рассасывания кровяного сгустка. Ещё будут нужны периодические анализы крови. Так же понадобятся лекарственные препараты. Всё это делает лечение весьма дорогостоящим. Примерно, это может обойтись в десять миллионов вон. Вы сможете оплатить такую сумму?
— … Да, я оплачу.
— Хорошо. Тогда я подготовлю документы, и мы продолжим лечение.
— Доктор… Но она… выздоровеет? Ведь с ней, всё будет хорошо? Правда?
— Дже Мин-сии, мы сделаем всё, чтобыс вашей дочерью было всё в порядке. Я вам обещаю это.
— Спасибо, доктор…
***
Открываю глаза. Опять день. Опять свет. Опять люди. Снова какие-то казахи… В этот раз — две. Пожилая женщина и молодая девушка. Они плачут, вытирая платочками свои глаза и щёки, и что-то наперебой мне говорят, периодически произнося одни и то же слова — Юн Ми, Юн Ми!
Я с недоумением смотрю на них. Почему они плачут? Что значит, это ихнее — Юн Ми? Что они говорят? На каком языке? Кто они, вообще, такие? Где мои родители? Если я в больнице — мама с папой обязательно должны придти! Ничего не понимаю… Бред какой-то… И минуты не прошло, а я уже так устал от их голосов…
Продолжая смотреть на этих странных женщин, несколько раз медленно моргаю. Мои веки опускаются всё ниже… ниже… ниже… Закрываются… И всё уходит, исчезая из моих глаз. Я проваливаюсь в сон.