После тренировки мы, опять бегом, возвращались с Адаминэлем домой. Душ, завтрак, занятия бытовой магией. С магией у меня ничего не получалось, но я старалась не отчаиваться. Ведь все же видят во мне этот резерв магической Силы, значит рано или поздно я добьюсь результата. Я упорно учила эти чертовы заклятия, и продолжала пробовать и пробовать вызвать искру, чтобы зажечь очаг, или создать плотную волну воздуха, чтобы очистить одежду. Однажды, рассердившись, что у меня, как всегда, опять ничего не получается, я топнула ногой, резко выбросила руку вперед, выставив указательный палец и с яростью прокричала:
– Хочу, чтобы это полотенце высохло!!! – и вдруг, над полотенцем поднялся легкий пар, и оно стало сухое. От неожиданности я села на пол, а Адаминэль, наблюдавший эту картину, сказал:
– Э-э-э… да ты оказывается импульсивник. Тебе не нужно учить заклятия, а нужно научиться направлять импульс внутренней магической Силы на предмет, который ты преобразовываешь, с пониманием чего ты хочешь достичь и как это сделать. Это значит, что я был прав, когда впервые увидел твою ауру. Твой резерв Силы небольшой, и ты не будешь сильным магом, но не огорчайся, сильных магов очень мало.
Я и не огорчилась этому. Пока, хотелось овладеть просто бытовой магией, чтобы быть хоть сколько-нибудь приспособленной. Здесь даже огонь разжечь нечем, кроме магической искры.
С тех пор дело пошло. Вначале, всегда приходилось четко представлять процесс желаемого явления на физико-химическом уровне, топать ногой, тыкать пальцем и эмоционально кричать, но потом, постепенно, внешне остался один указующий палец.
Я быстро освоила эльфийское меню и рецепты приготовления еды. Вначале готовил Адаминэль, а я внимательно присматривалась. Затем мы готовили в четыре руки. А потом я одна, когда он был занят или уходил из дома. Сначала Адаминэль этому противился, уверяя, что я не должна готовить, но я убедила его, что делаю это с удовольствием, и не надо меня его лишать. На самом деле, в ответ на его заботу и хорошее отношение, я хотела быть чем-то полезной, как-то отблагодарить, хоть готовка это не то, чем мне нравилось заниматься.
Во время сиесты я, с помощью Адаминэля, изучала атлас животных этого мира. Все, конечно, сразу выучить невозможно, но многое я узнала – кто, чем опасен, где слабые места, кого можно приручить с помощью ментальной магии. А еще я учила алфавит, чтение и правописание эльфийского языка.
Вечером, когда спадала жара и становилось прохладнее, мы шли гулять по улицам Асмерона, рассматривали, через калитки, дома и сады. Адаминэль рассказывал, кто живет в этих домах, как организовано производство и торговля в городе.
Перед каждым входом на личную территорию стоит довольно высокий столб. Если коснуться его рукой, внутри дома раздается мелодичный перезвон, это называется «сигнал посетителя». В том доме, где хозяин что-либо продает или оказывает какую-либо услугу, на этом столбе прикрепляется вывеска с ключевым словом, например, «сумки» – значит, здесь производит и торгует сумками мастер-сумочник. В дом тебя, конечно, никто не пустит, но на территории сада, недалеко от входа, есть небольшой торговый павильон. Не обязательно что-то покупать, не вызовет недовольство, если ты просто посмотришь на товары, потому что, возможно, ты будущий покупатель.
Гуляя по городу мы встречали прохожих, с некоторыми Адаминэль меня знакомил, но никто не задерживался около нас надолго. В большинстве случаев, эльфы демонстрировали свое превосходство, пренебрежительное или безразличное отношение ко мне. Обидно. Какая, все-таки, холодная, высокомерная, нетерпимая и ограниченная раса, но удивительно эстетичная внешне.
– Адаминэль, а как вы определяете возраст друг друга? Вот мне кажется, что все вы одинаково молоды, – как-то во время прогулки спросила я.
– Мы просто интуитивно чувствуем это. А внешних признаков, действительно, очень мало. Практически, с возрастом меняются только глаза. По мере прожитых годов, они становятся менее яркими, как бы выгорают, появляется легкий сероватый оттенок. Вообще, глаза самая выразительная часть лица, выдающая наши истинные чувства. Например, при ярости они приобретают красноватый оттенок. Хотя, конечно, мы мало эмоциональны, по сравнению с тобой.
– А когда к старости исчерпан жизненный ресурс, как эльфы умирают?
– Эльф поднимает над крышей своего дома траурный белый флаг, оставляет в доме письменное завещание, ложится спать и уходит за грань, во сне. Соотечественники, увидев флаг смерти, три дня не заходят в этот дом, мысленно прощаясь с решившим уйти сородичем. По истечении этого срока предают его тело огню и выполняют его волю, высказанную в завещании. А случается все это тогда, когда эльф потерял интерес к окружающему, считает, что свое предназначение он выполнил, больше не может быть полезен, устал от жизни и не видит смысла оставаться, когда не рад новому дню, – терпеливо объяснял мне Адаминэль особенности эльфийского менталитета.
Поздним вечером, возвращаясь домой, мы садились ужинать, весело болтали о том, о сем и напряжение дня отпускало меня. Адаминэль поглаживал мои пальцы, иногда даже теребил кончик косы, преданно заглядывая в глаза. Я с благодарностью пожимала его руку и не ленилась рассказывать, как ценю его помощь и хорошее ко мне отношение, искренне считая, что мне очень повезло, что именно его я встретила в лесу.
И только ночью, оказавшись одна, в постели, закрыв глаза, я остро ощущала свое одиночество в чужом мире. С тоской вспоминала утерянный родной мир и своих близких. Борясь со слезами отчаяния, я позволяла себе надеяться, что мои родители остались живы, сумели еще родить детей и прожили долгую благополучную жизнь, ведь на Земле уже прошло сто лет.
Однажды, во время вечерней прогулки, мы встретили эльфийку, ее звали Миланиэль. Она единственная проявляла ко мне доброжелательный интерес и позвала нас к себе в гости «на бокал вина», что означало короткий визит. Мы с радостью согласились. Ее дом внутри мало отличался от дома Адаминэля. Нам действительно налили по бокалу пузырящегося, изумительно вкусного, легкого фруктового вина, похожего на наш сидр, которое пилось как сок, но вызывало ощутимое веселое опьянение. Во время беседы Миланиэль сказала:
– Мы все с интересом следим за твоими успехами в освоении магии и стрельбы из лука, и я рада, что тебе так быстро многое удалось.
– Откуда знаешь? – вытаращила я глаза от удивления. Не замечала, чтобы ко мне, действительно, кто-то проявлял интерес, кроме Адаминэля.
– Ну как же, Адаминэль рассказывает, - как само собой разумеющееся, объяснила она.
Я повернулась к нему:
– Когда, ведь мы почти все время вместе?
– Рано утром, когда ты еще спишь, ведь у тебя норма сна больше, чем у нас, – с извиняющимися интонациями ответил он.
– Значит, ты приставлен ко мне надзирателем? – разочарованно уточнила я у Адаминэля.
Тут вмешалась Миланиэль:
– Просто ты важна для нас, мы верим в предназначение. Раз Портал пропустил тебя в наш Мир - это неспроста. Поэтому к тебе все так лояльны, и мы хотим знать, как твои дела, что ты делаешь, как себя ведешь, что от тебя ожидать, и в чем же это предназначение?