Моя спонтанная влюбленность в Эдмунизэля, основанная на восхищении внешней красотой, силой, авторитетом в глазах окружающих и, конечно, сексуальном влечении, перешла в нечто более глубокое и ценное – осознанное чувство любви. Я оценила его внимание, чуткость, заботу, готовность всегда прийти на помощь, доброжелательность, гибкий ум, способность воспринимать новое, умение брать ответственность на себя, организовывать и руководить, смелость, силу, быструю реакцию, неутомимость.
Отыскала у него только три недостатка, которые легко прощала. Это - молчаливая замкнутость, высокая требовательность к окружающим и упрямство, когда решение им принято, переубедить его было почти невозможно. Ну что ж поделаешь, никто не совершенен, и наши недостатки это продолжение наших достоинств. Так, иногда, настойчивость и целеустремленность переходят в упрямство, расчетливость – в скупость, сдержанность – в замкнутость, щедрость – в транжирство, способность к риску – в безответственность, чувство собственного достоинства – в тщеславие.
– Эдмунизэль, если я для тебя Дармия, то кто ты для меня, как это называется? – попыталась я для себя, прояснить наши особые отношения.
– Это называется, просто, любимый, в лучшем случае.
– Но это же несправедливо! – удивилась и возмутилась я.
– В Природе все очень разумно и справедливо. Во-первых, это я получаю очень значительное увеличение Силы от нашего союза, твоя же Сила не увеличивается. Во-вторых, это я умру без тебя, а ты без меня нет, и это очень правильно. У нашего народа такой дефицит женщин, что ни одна не должна погибнуть, ведь ей положено родить ребенка и вырастить его, несмотря ни на что.
– Нет, нет, нет, я не согласна жить без тебя, – уткнувшись ему в шею, прошептала я, ужасаясь такой перспективой.
– Ты обещала своему отцу выжить, как бы тяжело тебе не пришлось, вот и мне пообещай, что будешь жить, что бы ни случилось со мной.
– Без тебя – нет…
– Счастье мое, ты мне сердце разрываешь, – обнимая меня, выдохнул он мне в губы.
– А ты мне. Все, больше не хочу об этом говорить. Давай радоваться, что мы вместе и беречь себя и друг друга, тогда все будет хорошо.
Наша жизнь у гномов проходила спокойно, дни незаметно сменялись один за другим. Денег было больше, чем мы могли потратить. Кроме практичных вещей, гномы не делали ничего для красоты – ни женских украшений, несмотря на обилие драгоценных камней встречающихся в горах, ни украшений интерьеров.
Однажды, нас пригласили принять участие в празднике – выходила замуж подруга Яны – Юля. Свадьба! Как интересно! Побежала на Торговую Улицу за подарком. Нас с Эдмунизэлем уже все знали, приветливо здоровались, улыбались. Улыбаясь в ответ, я громко объясняла для всех:
– Ищу подарок для Юли!
Мне стали активно советовать:
– Посуду не бери, ей ее уже приготовили.
– Полотенца тоже купили.
– И одежду уже взяли.
– А что же брать? – растерялась я.
– Для будущего младенчика еще никто ничего не брал.
Я подошла к женщине, продававшей детскую одежду:
– Что посоветуете?
– Возьми десяток подгузников, две пеленки, две распашонки, двое штанишек и чепчик. Только дороговато будет, денег-то хватит?
– Хватит, хватит! Давайте все самое лучшее. И сумочку, куда все это сложить, - обрадовалась я.
Заплатив за покупку, мы с Эдмунизэлем вернулись домой. Я, не удержавшись, все купленное достала, разложила на кровати, с интересом и умилением стала рассматривать. И впервые, вдруг, задумалась с грустью, а у меня-то будут ли здесь дети? Критические дни наступают регулярно, хоть и более редко, раз в два местных месяца. Чувствую я себя здоровой, но вот совместимы ли мы с Эдмунизэлем генетически? Мы близки уже два месяца, никак не предохраняясь, у эльфов-то и понятия такого нет, а я точно, не беременна, никаких изменений в себе не чувствую. И такая грусть охватила меня, даже сердце болезненно сжалось.
Эдмунизэль, наблюдавший за мной, сразу все понял, подошел, обнял сзади за талию, прижал к себе:
– Легенды гласят – у Дармии обязательно будут дети. Не грусти, просто время еще не пришло.
И я поверила…
В день свадьбы нарядилась, как могла. Понятия нарядной одежды у гномов нет, она может быть только новая или старая. Зато волосы распустила по спине золотым водопадом, сколов боковые пряди на макушке. У Эдмунизэля аж дыхание сперло, как на меня посмотрел. Глаза заблестели, руки ко мне потянулись…
– Нет-нет-нет! А то опоздаем, – выскользнула я из-под его рук к выходу, – бери подарок, пошли скорей!
Пройдя через пещеру на гномью Улицу, мы застыли в изумлении – вдоль Улицы, на сколько хватало глаз, на полу сидели гномы, многие с детьми. Кажется, здесь собралось чуть ли не все поселение. Перед каждым стояла миска и кружка. Вдоль этого ряда бегали молодые гномки с котелками, накладывали в миски еду, наливали в кружки гномий самогон, сделанный из грибов. Стоял радостный гомон.
Увидев нас, многие замахали руками, приглашая сесть рядом. Но тут мы увидели, что с пола поднялся Повелитель и приглашающее махнул рукой. Мы подошли, вежливо поклонились, отвечая на улыбки – улыбками. Здесь же были жених с невестой – Пит и Юля, а еще Сар и Яна, жена Повелителя – Ани, и их сын Тор, молодая копия отца. Нас пригласили сесть рядом. Мы поздравили жениха и невесту, пожелали долгих лет жизни, здоровых детей, достатка, передали подарок и уселись рядом на полу. Тут же подбежали гномки, поставили перед нами посуду, навалили кучу еды и убежали.
Встал Повелитель, все угомонились. Он произнес тост за молодую семью и опрокинул в себя кружку с самогоном, все повторили его жест. Мы с Эдмунизэлем только пригубили этот страшный напиток, и то, как будто огнем губы и язык обожгло. Вновь подбежали гномки, наполняя кружки. Все активно начали закусывать. Затем было еще три тоста, после каждого выпивалась кружка самогона.
К этому моменту, гномы опьянели, стали ритмично стучать ладонями по коленям. Тут и появились музыканты. У гномов только духовые инструменты, а музыка только маршевая. Музыканты загудели в трубы, и народ, хором, упоенно затянул маршевую песню о смелости и стойкости гномов. Пели до хрипоты. Затем Повелитель попросил нас спеть. Эдмунизэль тактично отказался, сославшись на непривычные ритмы и незнакомые инструменты. А я, встав, попросила две металлические крышки от котелков и аккомпанируя себе ими, как музыкальными тарелками, громко спела марш космических десантников. Гномы, не понимая слов, отлично поняли, что я пою об отваге. Уловив ритм, притопывали и прихлопывали в такт, а когда песня закончилась, рев восторженного одобрения потряс каменные стены.
После песен были всеобщие танцы до упада, в которые затянули и меня. Вот гномы, коллективный народ, в отличие от индивидуалистов эльфов. У гномов все сообща: и песни, и танцы, и выпивка, и работа.
В общем, повеселились мы на славу. Так здорово отключиться от забот, тревог и просто порадоваться жизни. Домой приползли под утро и, рухнув на постель, тут же уснули.
– Ева! Ева! Бежим скорее! Сар в забой пошел, добытые кристаллы забрать, да оступился, упал с большой высоты, весь в крови, стонет, встать не может! Помоги! – разбудил меня утром панический крик Яны.
– Яна, успокойся. Я не смогу помочь внутри горы, там магии нет, камни экранируют. Пусть мужчины принесут его сюда, аккуратно положив на носилки. А ты неси чистые тряпки и кружку самогона. Давай, беги скорее! – быстро сориентировалась я.
Вскоре принесли Сара, лежащего на металлических носилках, который действительно был в крови и тихо постанывал. Носилки опустили в тени, около входа в наш домик.
– Сар, скажи, где болит? – склонилась я над ним.
– Голова, - простонал он.
– Закрой глаза и не открывай, чтобы солнцем не сожгло, - распорядилась я, сняв с него очки. Добавив в миску с водой самогон и, намочив в ней тряпку, я аккуратно промыла рану на голове, одновременно ощупывая ее. Кости черепа целы, кожа на голове частично оскальпирована. – Сар, ничего страшного не случилось, только кожа содрана. Крепкая голова у гномов! Можно просто кожу пришить, тогда заживать будет дней десять. Но я сейчас постараюсь тебя, гораздо быстрее, магией исцелить.