В общем, пусть вариант, продвигаемый Грешником, и попахивает себялюбием, всё же он действительно выгоден для всех участников.
Просто для некоторых чуть выгоднее.
Тарк, недолго подумав, спросил:
– Грех, я что-то не пойму: чем тебе процент добычи не нравится?
– Прибавка в десять и даже в пятнадцать процентов, это ни о чём. Тарк, ты перечитай условия. Хорошенько перечитай. Она работает лишь на знаки и символы. То есть на самые низовые трофеи. И за это сожрёт, считай, половину заработанных командой баллов. Выгоды получится немного, причём исключительно для охотников. Ремесленники, о которых ты так печёшься, останутся ни с чем. Я, кстати, согласен, что их как-то надо поощрять. Если мыслить командно, конечно. Сам посмотри, сколько народа до сих пор без нормального оружия и снаряжения. Я не о наших, я вообще. Мне кажется, тема с табличками гораздо выгоднее. Если брать всех нас в целом.
– Ладно, уговорил, на споры нет времени, так что принимаем твоё решение. Передам всем. Но Грех, тут такое дело: мне несколько очередей выбора дали. Тебе тоже?
– Угу. Девять вариантов.
– Ух ты! А мне только три.
– Похоже, у кукловодов какая-то своя система рейтинга, по которой они это рассчитывают, – предположил Грешник.
– Согласен. Тогда что вторым и третьим выбирать будем?
Ответить Грешник не успел, откуда-то слева донёсся зычный, требовательный голос, легко заглушивший все прочие:
– Грешники, внемлите гласу моему, ибо через глас мой даже самая пропащая душа может узреть путь к освобождению!
Это кто там ко всем тёзкам оптом обращается? И почему так громко?
Обернувшись, Грешник не удивился, увидев знакомое лицо. Не сказать, что они действительно знакомы, но этого участника он хорошенько запомнил. Именно этот свежеиспечённый гуру называл себя Освободителем, привёл к ущелью толпу фанатиков, спровоцировал срабатывание режима «штурм». Неадекватный на всю голову проповедник. Таких немало развелось. Недалёкие люди часто любят искать объяснение всего и вся, и чем короче и понятнее такое объяснение, тем легче его принимают. Поэтому религия никогда не окажется за бортом корабля цивилизации.
Правда, здесь вряд ли можно утверждать, что имеет место религия в узком понимании этого слова. Весьма вольное толкование отдельных моментов христианства, замешанное на ядрёном абсурде. Мужик эмоциями мощными да харизматичностью берёт, давит на мозги громкостью, буквально гипнотизирует голосом. Примитивная тактика, однако против слабых умов работает эффективно.
Особенно здесь, где его речь донеслась до каждого, вмиг заглушив все прочие разговоры. Очевидно, у Освободителя тоже имеется возможность девять секунд вливать свой голос в каждое ухо.
Вот как этот бонус выглядит в действии.
Хотя девять ли? Отвернувшись, Грешник принялся посматривать на других участников, губы которых в этот момент шевелились. И без труда начал прекрасно слышать каждого из них. Похоже, «командный голос» у Освободителя отключился почти сразу, и его продолжали воспринимать лишь из-за поддерживаемого зрительного контакта. Ведь поневоле все повернулись при первых словах проповедника.
Пламенные речи Освободителя Грешника даже при первой встрече не заинтересовали, а сейчас тем более. Он снова начал говорить с Тарком, заодно подключая к разговору всех прочих соратников. Оказалось, что кукловоды реализовали и такую возможность, причём при взаимной вовлечённости сумбур в головах не наступал. Так что вскоре почти два десятка соратников объединились в одну беседу, разговоры не входящих в круг участников теперь доносились едва слышно. Если не напрягать уши, вообще не мешают.
– Эй! Грех! – приглушённо донеслось издали.
Чуть повернув голову, Грешник увидел Дейла.
Помахал рукой:
– Привет!
– Вы там что, седьмой вариант выбрали?
– Да.
– Мы тоже. Уж больно тема хорошая. Но знаешь, сомневаюсь, что все понимают, в чём выгода. Это ведь своей головой думать надо, а думать народ не любит.
– Да, Дейл, согласен. Тоже сомневаюсь, что за него большинство проголосует.
– Грешник, а вы там что второй очередью поставили?
– Ещё не ставили, только обсуждаем.
Неподалёку от Дейла замахал руками ещё один знакомый: высокий, широкоплечий, с недобрым раскрасневшимся лицом и прищуренными глазами, норовящими просверлить всё, на что уставились.
– Грех! Грешник, мать твою! Я знаю, что ты меня слышишь!
– И тебе привет, Резак…