Как по мне — это перебор. Смысл так гореть на чужом костре? Я понимаю, если бы у него была доля в этом бизнесе, а так он такой же наемный работник, как и мы все. Расходный материал, проще говоря.
Впрочем — каждому свое.
Ладно, я отвлекся. Так вот — сунулся он в дверь, выдал улыбку и говорит:
— Добрый день. Может, все-таки, кофе? Или чай?
— Да нет, — отказался Нифонтов. — Мы уже уходим. А вы, я так понимаю, из руководства будете?
— Заместитель председателя правления, — не без гордости сказал Дима, входя в «переговорку».
И он представился по полной форме, разумеется, протянув обоим «следакам» свои визитки.
— Хорошего сотрудника воспитали, — Нифонтов похлопал меня по плечу. — Человека и гражданина.
— В смысле? — Дима, привыкший искать во всем подвох, тревожно посмотрел на меня.
— В прямом, — объяснил ему Нифонтов. — Вчера господин Смолин показал себя с лучшей стороны, не остался безразличным к чужому горю. На Гоголевском пожилому человеку стало плохо, так он пришел к нему на помощь, всячески пытался спасти, правда, увы, безуспешно. В общем — повел себя достойно.
— Надо же, — Волконский бросил на меня взгляд. — Нам он ничего не сказал.
— Еще и скромный, — веско заметила Евгения. — Молодец какой!
— Так что, Дмитрий Борисович, примите к сведению, — Нифонтов повернулся ко мне, подмигнул и продолжил: — У вас работает герой. Простой, современный герой. Че-ло-ве-к!
Одно хорошо — у Димы с чувством юмора плохо. Была бы здесь та же Немирова, она бы иронию мигом распознала.
— Ладно, на этом и попрощаемся, — сказал мне Нифонтов и протянул руку. — До поры до времени. Уверен, что еще увидимся.
— Жизнь — странная штука, — расплывчато сказал я, но руку ему пожал.
— И вот еще — карточку мою возьми, — в пальцах следака, как из воздуха, появился белый прямоугольник. — Звони, когда совсем прижмет. А лучше — не дожидаясь этого.
Волконский переводил взгляд с моего лица, на лицо гсушника, как видно, делая свои выводы из услышанного. Не очень верные, разумеется.
— Думаю, до этого не дойдет.
Нифонтов ничего не сказал, Мезенцева же после моих последних слов звонко засмеялась, похлопала меня по плечу и поспешила за напарником.
— Я провожу, — сказал им вслед Волконский и тоже вышел из переговорной.
Визитка была самая что ни на есть обычная, из недорогих, без золотого тиснения и прочих изысков. Да и не очень содержательная. «Нифонтов Николай Андреевич, старший лейтенант. Отдел 15-К при ГСУ ГУ МВД РФ по г. Москве». И телефон. Всего один, мобильный. Даже городского нет.
Но в целом — я как-то занервничал. Одно дело, когда вся эта чертовщина вертится только вокруг меня, совсем другое, если сюда влезают властные структуры, пусть даже и в виде двух лейтенантов. Это они сейчас добрые и улыбчивые, а потом могут и зубы показать.
И тут я снова пожалел, что проявил вчера сознательную гражданскую позицию. Вот оно мне было надо? Сейчас бы сидел, работал себе спокойно, а не рыскал по сети в поисках информации об этом самом отделе 15-К.
Что интересно — молчала сеть. Ничего я не нашел, вот какая штука, будто и не было этого отдела вовсе, что довольно странно. Даже на сайте ГСУ про него ни слова не оказалось.
Может, это не менты были? Тогда непонятно, почему Анна так в лице поменялась, с кем-то там поговорив по телефону.
А может это вовсе чекисты, а не гсушники? Тогда многое становится понятно.
Помучавшись таким образом еще часок, я плюнул на все и пошел к Немировой.
Та сидела в своем кабинете и лениво ковыряла вилкой какую-то несъедобную мешанину из тушеных овощей, находящуюся в пластиковом корытце.
— Тук-тук, — сказал я, входя в ее кабинет. — Не помешал? Питаешься?
Немирова без особой симпатии глянула на меня.
— Как ты только это ешь? — предпочел я не заметить этого взгляда.
— С отвращением, — сказала та, подумала немного и добавила: — По Дюкану.
Фамилию эту я слышал. У нас почти все девчонки раньше или позже садились на те или иные диеты. Периодически даже толк от этого был, потому как не все диеты являются профанацией. Девчули, скинув первые полтора-два кило, собой очень гордились и немедленно начинали видеть себя на белоснежных пляжных песках, в восхитительно бесстыдных бикини. Вот стоят они, нежась в жадных мужских взглядах, и каждое ребрышко у них видно, и животик плоский. А после приходит ОН!