Кажется сегодня пятница… если еще «сегодня». Я почти ни с кем не общалась, не считая клиентов. Отработала свою смену в кафе и вернулась домой. По пути зашла в супермаркет и купила шоколадку. А вот что было после того, как переоделась в родимую розовую пижаму и легла в постель, — словно отрезало.
Предполагаемый маньяк ждал дома? Как туда попал? А, главное, зачем ему сдалась среднестатистическая студентка с кучей долгов по учебе и не только?
Все так же глупо моргая, медленно опустила голову вниз и поморщилась. Вот почему я не ощутила всю жесткость бетона под собой… От коричневой грязной шкуры неизвестного животного несло как от разложенного тела. А я всю ответственность за эту вонь повесила на бедную крысу….
Стараясь не дышать, резко поднялась на ноги и чуть не упала, запутавшись в подоле длинного платья. По инерции ухватилась за незамеченную мною раньше узкую деревянную скамью под стеной, отчего та шумно и жалостливо скрипнула. Испугавшись звука, крыса приглушенно пискнула и рванула в дыру в углу, на повороте врезавшись в ее проем боком.
Нахмурилась и принялась себя осматривать. В полумраке подвала было сложно сказать точно, но платье, кажется, было синим с золотистым узором у выреза груди и вдоль пояса. Бархатное, теплое, с рукавом три четверти… только столь старомодное, что такое даже в прошлом веке, наверное, не носили.
Понятно. У маньяка еще и беды с башкой. Страшный набор.
Почесала ноющий затылок и удивленно ухватилась за прядь волос, вытягивая ее вперед. «Шоколадная» с локонами. А я черная с ровными…
Чувствуя, как шок начинает медленно, но верно сменяться подступающей паникой, сглотнула и нервно осмотрелась. Очень вовремя.
С другой стороны скрипнула похожая по звуку на мою скамья, и послышались тяжелые шаркающие шаги. Подскакивая, удивленно уставилась на решетку, что заменяла одну из бетонных стен. Я и не заметила.
К ней приблизилась невысокая тень, а затем вокруг черных прутьев обернулись грязные толстые пальцы.
— Че разшумелась, ведьма? Не спится? — прокаркал хриплый сухой голос старика.
Я изогнула бровь, пытаясь разложить по полочкам все скопившиеся за эти пять минут вопросы. Подвал, кажется, не подвал. А маньяку, похоже, нужны не только девушки, что одновременно радовало и напрягало еще сильнее. Теперь велика вероятность, что похититель не насильник. Но то, что в соседней камере сидит пожилой человек, может означать и кое-что похуже.
Нервно усмехаясь, покачала головой. Нет, в рабство я попасть не могла. Только не я и только не из родной квартиры. Невозможно. Не сходится.
— Где мы? — сипло выдохнула и зябко съежилась.
Здесь было смертельно холодно. Сначала от неожиданности не почувствовала, а сейчас не могла унять дрожь. Сырость проникала в каждую пору, забираясь даже под одежду. Теплый бархат не спасал.
— Так это… в темнице-то. Что, спросонья память отшибло? Везет. Я бы тоже хотел хоть на минуту забыть… — сухо хмыкнул старик, скалясь.
В тусклом свете блеснули его редкие желтые зубы. Морщась, невольно сделала шаг назад.
— Забыть о чем?
— О предстоящей смерти, — выдохнул незнакомец. — Отоспись, меньше дня осталось. Хотя… на том свете выспимся.
Чувствуя как заходится сердце, вытаращила на отдаляющегося мужчину глаза.
О Боже, что он имеет в виду?
Окликнуть свой единственный источник информации не успела. Где-то далеко, но явно в этом же помещении что-то звонко грохнуло и скрипнуло — так, словно отодвинули большую щеколду.
Послышались тяжелые размеренные шаги, а коридор за еще одной решеткой вместо стены внезапно стал ярче. Вместе с шагами приближался и свет.
Бросаясь к прутьям, опасливо покосилась налево. Двое мужчин в белых штанах и красных фраках неторопливо поджигали настенные факелы. Один за другим они вспыхивали пламенем, освещая всю камеру, в которой я оказалась.
Обернувшись, поняла, что наши со стариком были не единственные. Моя — самая крайняя, а вот слева от заговорившего незнакомца их еще десятки и десятки. Со всех углов послышались недовольные приглушенные стоны.
— Да потуши ты, мешает!
— Эээ, солдат, вырубай, спали же…
— Опять смена…
Прислушиваясь к каждому звуку, чувствовала как начинаю дрожать. Даже не дрожать — трястись как осиновый лист. Эти люди были здесь не первый день. А вот эти люди… Покосившись на бедро одного из мужчин в красном фраке, истерично пискнула, когда заметила в ярком свечении факелов блеснувшую сталь меча.