— Утром будем в Хю́винкя.
— Не думал платить по увольнительному листу. Я сказал ему…
— Начальника хуже его и быть не может…
— Сухой кашель, это было немножко, но в общем здоров…
— Я бросил тут курить…
Они пробрались к краю толпы, путь им преградил толстый канат. За канатом были две двери, над дверями циферблаты, сделанные не то из картона, не то из пластмассы. Стрелки на них показывали девять и половину одиннадцатого. Это были часы прибытия и отправления парохода.
— Не найдет ли господин крону на подаяние…
Возле отца стоял небритый человек с протянутой рукой. Отец повернулся к нему спиной и притянул Янне к себе. Они прошли мимо больших окон и длинных рядов стульев к своего рода прилавку, над которым была надпись: «Справки».
— Только по очереди, — сказал отцу какой — то человек в клетчатом пиджаке.
— Нам нужно другое, — пробормотал отец.
Они протолкались сквозь толпу хохочущих шоферов к автоматам и выиграли две бутылки апельсинового напитка. Как только они отошли от автоматов, к автоматам подошел мальчишка в джинсах и стал шарить в отверстиях, куда проваливаются негодные монеты.
— «А́йто Ле́йона»[14] купи…
За круглой колонной продавали часы, черноусый человек протянул их отцу.
— Не надо, — отрезал отец.
Они пробрались к столам.
Прямо у прохода какой — то человек в полупальто ел бутерброд с ветчиной и объяснял другому:
— Мы приехали прошлым летом.
Собеседник что — то бормотал в ответ и разглядывал двух полицейских в белых поясах, которые прохаживались в толпе. У того, что помоложе, были длинные темные волосы и по — летнему загорелое лицо. Его рука лежала на рукоятке дубинки.
— Пойдем вон туда.
Отец нашел свободный стол возле окна. Янне собрал на поднос пустые картонные стаканчики и тарелки и поставил поднос на подоконник. Женщина в зеленой куртке схватила поднос и фыркнула, проходя мимо них. У нее были равномерно толстые, короткие, слоновьи ноги.
Янне потягивал красный напиток маленькими глотками и рассматривал карту города на стене. Под картой были кнопки и цифры. Нажмешь на кнопку — на карте вспыхнут маленькие желтые огоньки.
— Мы не могли остаться из — за детей…
Янне оглянулся. За крайним столом, тихо похрапывая, спал худой старик. Рядом стояли еще два стола. За одним сидел рябой мужчина, за другим женщина, мужчина, девочка и мальчик. На взгляд Янне, мальчику было лет восемь — девять.
— Куда вы едете? — спросил рябой.
— В Ра́хе, — ответила женщина.
— Да, — сказал мужчина, — там вас ждет работа.
— Микко сварщик, — сказала женщина с несколько надменным видом.
— Вот с жильем в Финляндии слабовато, — сказал рябой. — Есть у вас что — нибудь на примете?
— Найдем какую — нибудь лачугу…
Рябой взглянул на мальчика и спросил:
— Что, не хорошо тебе было в Швеции?
— Нет, — ответил мальчик и уставился на Янне, а Янне уставился на него. Глаза мальчика, серые и серьезные, чем — то напоминали глаза Пертти. «Этими глазами он скоро увидит Финляндию, — подумал Янне. — Сможет говорить на родном языке, и никто не будет кричать и показывать на него пальцем. И учиться он пойдет в финскую школу»
Янне не смог выдержать взгляд мальчика. Ему казалось, что глаза того говорят: «Эх ты, бедняга».
Он допил напиток. Отец, вытягиваясь, смотрел куда — то мимо него.
— На что ты смотришь? — спросил Янне.
— На рябого, — понизив голос, сказал отец. — У нас на заводе, летом, работал смазчиком один очень похожий на него человек.
Янне подумал о Рахе и Оулу: они расположены совсем близко друг к другу. Вот если б и отец смог чудом уехать в Рахе…
— Отец.
— Да?
Но нет, отцу не стоит ничего говорить, он лишь рассердится, как раньше. Или начнет ходить вокруг да около и станет говорить совсем о другом. Но когда — нибудь, когда он, Янне, будет взрослый, он еще скажет отцу суровые слова.
— Ты что — то хотел сказать?
Люди пришли в движение. Перед дверьми образовались очереди, рябой тоже стоял там.
— Пароход, наверное, уже пришел.
Они вышли в боковую дверь. У пристани высился красный пароход, высокий, как горы. С него махали и кричали, по палубе бегали матросы.
Несколько минут спустя в двери протолкались первые прибывшие. Впереди был молодой человек в меховой куртке. У него был только коричневый сверток под мышкой. За ним бок о бок шли два высоких мужчины. Один из них очень походил на спортсмена. Он нес синюю сумку, на которой белыми буквами было написано: «Адидас». Вслед за мужчинами шла женщина в меховой шапке, но она не входила в их компанию: мужчины сели в такси, а женщина продолжала идти пешком.