- Дэн, ты что, идиот? Не трогай Макса. Какой к чёрту труп? Иди, отдохни. - кричала на меня Вика, защищая мужа. Но, инстинктивно, она держалась поодаль, так как сама меня сильно испугалась.
В том состоянии, в каком я находился на тот момент, человек становится сильно непредсказуемым и может совершить дела, о которых потом будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Со мной такое редко бывает. Сам по себе я спокойный и не могу объяснить, почему, вдруг, со мной случился этот приступ бешенства. Как только Макс в очередной раз ответил, что все эти мои видения призрака - это глупость, я врезал ему по морде. Вика завизжала ещё сильней.
- Не ори. - теперь я говорил с ней, продолжая держать за грудки Макса - Ты знаешь кто он? Он маньяк, насильник.
- Дэн, послушай. - продолжал оправдываться Макс - Этой девушки, Наташи, которую ты видишь по ночам, не существует. Она никогда не существовала, и никто её не убивал. Как ты не понимаешь?
Этим он только сильнее настраивал меня против себя. Я хотел ему врезать ещё раз. Я бы мог бить его, пока он не признался бы, что это он убийца. Но я не стал его трогать, потому что Женька вдруг заплакал. Я решил добиться признания по-другому, предоставлением компрометирующих аргументов:
- Тогда откуда ты о ней знаешь, если это всё плод моего воображения? Откуда взялось это имя? Почему ты называешь её Наташей, если сам никогда не видел её?
Во взгляде Макса, которым он смотрел на меня, чувствовалась какая-то мольба. Может быть, он хотел сказать, что в двух словах это не объяснить, что нужно серьёзно поговорить, чтобы я смог хоть что-то понять. Но объяснения мне нужны были немедленно, чёткие и доступные для моего понимания.
- Это не могло быть игрой воображения, это был призрак. - упорствовал я.
Макс понял, что я больше не собираюсь его бить, и стал разговаривать более свободно:
- Дэн, отпусти меня, хватит уже держать. Это детская страшилка, не более того. Это Я сам её придумал. Она взялась из моей головы. Понятно? Мы все придумывали страшные байки, чтобы было, что рассказать на вечере страшных историй. Те мои друзья, которые отличались особой впечатлительностью, начали видеть придуманный мной призрак. А теперь вот ты, со своей паранойей, тоже начал его видеть. Но тогда я гордился тем, что смог придумать такую историю, в которую все верили, и которая оказалась такой страшной. Сейчас я отношусь к этому иначе.
Макс говорил так убедительно, что это было похоже на правду. Я даже перестал думать обо всех нестыковках, которые происходили в моих суждениях. Макс продолжал своё покаяние:
- Я думал, что этот призрак уже давно исчез. Здесь уже давно никто не рассказывает страшные истории. Никто уже и не помнит о нём. Но видимо я ошибся, и эта придуманная Наташа всё ещё продолжает здесь находиться и пугать людей вроде тебя.
Я сам не отношу себя к впечатлительным или суеверным людям. Более того, я стараюсь мыслить рационально. Но тогда, на даче у Макса, со мной просто что-то произошло.
- Дэн, ты сам подумай. Как я могу быть маньяком, насильником, или кем-то ещё? У меня есть жена и ребёнок. Стал бы я уезжать от них в эту глубинку, чтобы кого-то убить? Ты можешь представить, что я держал на даче пленницу? Да здесь полно людей вокруг живёт. Это не какой-то уединённый дом в лесу. И ты также думаешь, что я привязывал свою жертву к дереву и сажал на цепь в будку? Это всё вымысел, детские фантазии.
Чёрт. Да зачем он мне снова об этом сказал? Я ведь не рассказывал ему таких подробностей своих «снов». Ни про будку, ни про яблоню я и словом не обмолвился. Но он знал, что меня посещали именно такие видения. У меня в голове снова всё перемешалось. Я признал, что не смогу понять, откуда Макс знает всё это, поэтому предпочёл вообще больше не рассуждать на эту тему. Хорошо, что Вика с Женькой даже не обратили внимания на смысл тех слов, которые я говорил Максу. Они восприняли эту мою агрессию как болезненный припадок.
Позже я ещё какое-то время продолжал нормально общаться с Максом, Викой и их сыном. Макс не сообщал никуда, что я его ударил и хотел вообще избить. Он даже никому не рассказывал об этом. Но наши дружеские отношения после этого стали как-то сами собой пропадать. Я больше не ездил никуда с ними на отдых. Со временем мы стали меньше общаться, даже по телефону престали разговаривать. Теперь и вовсе я не поддерживаю связь с Максом и даже не знаю, как у него дела.
Иногда меня посещает желание снова съездить в тот посёлок, уже самому, чтобы посмотреть, есть ли там всё ещё этот призрак. Может быть «Наташа» расскажет о себе мне что-нибудь ещё. Но я осознаю, насколько глупо это было бы даже для меня.