- Конечно, - улыбнулся Пал Петрович. - Дом пустует, я приплачиваю соседям, чтобы следили, но это разве дело? Лиза, ты сделаешь нам одолжение, если поселишься в этом доме.
- Слышала? - спросила Катька. - Ты ведь хочешь сделать нам одолжение?
Лиза опустила голову и еле слышно произнесла:
- Хорошо...
- Вот и отлично! А теперь пойдем кушать водку! - заявила Катька.
Они просидели на кухне до утра. Большой дом Катьки насчитывал множество комнат, столовую, но подруги избрали для откровенного разговора именно кухню. Потому что ни деньги, ни напускное желание соответствовать имиджу богатого и знаменитого не в силах изменить впитанные в кровь традиции российского человека. Все задушевные разговоры россияне ведут на кухне. Это аксиома, не требующая доказательств.
За окнами забрезжил рассвет. Бутылка давно опустела, и подруги перешли на чай, опорожнив к этому времени не одну кружку.
- Дела, - потянувшись, проговорила Катька. - Фига се, приключеньице! Что собираешь делать?
- Завтра, то есть уже сегодня хочу забрать маму. Кать, спасибо вам с Пал Петровичем за дом. Можно я туда маму перевезу?
- Не вопрос, - ответила Катька. - Хоть всех своих родственников. Нет, ну надо же! У тебя есть сестра! Мама! Ты нашла их! Во дела...
Лиза улыбнулась:
- Да, они у меня есть.
Катька подлила в кружки кипятку и спросила хмуро:
- Только знаешь, я не согласна.
- С чем? С переездом?
- Да бог с тобой! Сказала же - живите хоть все! Я не согласна с твоим бегством. Мне кажется, ты сглупила.
- Почему?
- Погорячилась. Вот не верю я, что твой Слава тебя не любит, Вика, тетушка. А племянник? Он считает тебя своей второй или даже первой мамой!
- Кать, не начинай! Думаешь, мне легко? Но так надо. Поверь, они скоро забудут меня.
- Ой ли...
- Не начинай! - прикрикнула на подругу Лиза, и Катька замолчала, но по выражению ее лица Лиза поняла - подруга своего мнения не изменила.
- Ладно, - пробурчала Катька, - бог с тобой. Спать пошли, а то ж ты намерена в десять ехать.
Лиза посмотрела на часы - начало пятого утра.
Катька отвела Лизу в гостевую комнату и тоже отправилась спать.
К магазину, около которого пел Тривольский они подъехали в начале двенадцатого дня. Лиза оглядывала улицу - Тривольского не наблюдалось. Подруги зашли в магазин.
При виде Лизы продавщица всплеснула руками:
- Это вы! А я все думаю, где вы, как там у вас? Что выяснилось, это была ваша сестра?
Лиза улыбнулась продавщице:
- Да, это моя сестра.
- Надо же! Вот ведь как в жизни бывает! Сериал! Расскажите, как все было, как вы встретились? Она обрадовалась?
- Простите меня, пожалуйста, я вам в следующий раз все подробно расскажу. Обещаю! У меня сейчас совершенно нет времени, - сказала Лиза, и это было абсолютной правдой. Она хотела найти Тривольского и отыскать свою маму раньше, чем к ним заявится по приказу Вячеслава Сидоров. - Мне нужен Тривольский.
- Божечки мои, - удивилась продавщица. - Он-то вам зачем?
- Где он? - влезла в разговор Катька и зыркнула на продавщицу.
Под Катькиным взглядом продавщица вмиг сникла.
- Да тута, где ему быть. В подсобке сидит, борщ лопает, я ему из дома принесла...
- Подсобка там? - спросила Катька и, не дожидаясь ответа, отодвинула выдвижную часть прилавка и направилась к двери.
Лиза последовала за ней, но перед тем, как войти в дверь извинилась перед продавщицей:
- Простите мою подругу, она не злая. Просто мы очень торопимся. Простите...
- Да ладно, чего уж там, - ответила продавщица и пошла за ними вслед в подсобку.
Тривольский сидел на коробке и ел борщ прямо из контейнера, в котором раньше, судя по этикетке, находился майонез Правонсаль. Завидев Лизу, он широко улыбнулся:
- Здрасьте...
- Здравствуйте, - поздоровалась Лиза. - Я к вам по делу. Мне нужна Татьяна Васильевна. Она живет у вас.
- Татьяна? - переспросил Тривольский и его широкая улыбка моментально сменилась на улыбку романтическо-застенчивую. Про себя Лиза подумала, что Сидоров ошибся - были между Тривольским и ее мамой "отношения", в этом сомнений нет. Меж тем Тривольский продолжал: - Дома она. А Таня вам зачем?
- Она моя мама, - призналась Лиза.
- Божечки мои! - воскликнула позади продавщица. - Что делается! Это та Татьяна, которую Константин как-то сюда приводил? Она?
- Она, - с гордостью подтвердил Тривольский.
- Божечки...
- Хватит соплей, - грубанула Катька. - Поехали.
Лиза попыталась сгладить грубость подруги:
- Константин, поедем, вы покажете, где живете. Я хочу познакомиться с мамой...
Тривольский, видимо, никак не мог до конца осознать, что от него хотят и почему с мамой нужно знакомиться. Он продолжал сидеть, сжимая в руках контейнер. Тогда продавщица, отодвинув в стороны подруг, подошла к нему и лупанула бывшего оперного певца тряпкой по вязаной шапке со словами:
- Чего сиднем расселся?! Видишь, девушка сестру свою нашла! Их в детстве разлучили! Теперь маму хочет увидеть! Тут такое делается, а он сидит! Быстро поднимайся!
Настаивать не пришлось. Тривольский, привыкший слушаться взмахов тряпки, живо подскочил на ноги и шустро пошел к выходу из магазина вперед подруг.
- Только вы мне потом все расскажите! - прокричала вслед продавщица.
Лиза ответила:
- Обещаю!
Высокая, статная, но излишне худая женщина, так сильно похожая на Ангелину Васильевну, встретила гостей приветливо, но с опаской.
Лиза не сводила с нее глаз. Лицо Татьяны Васильевны еще сохранило следы былой красоты, но излишество спиртного и нереализованные возможности оставили на нем неизгладимый след сетью глубоких морщин, отечностью под глазами, шрамами от частого герпеса вокруг губ.
Вместе с тем, Татьяна Васильевна была одета в старые, застиранные, но чистые вещи, да и комната позади нее, насколько ее охватывал глаз Лизы, - чисто убрана.
Лиза и Татьяна Васильевна смотрели друг на друга на пороге комнаты в коммунальной квартире. Позади Лизы стояла Катька, и лишь за ней топтался Тривольский.
- Мама, - тихо проговорила Лиза, и при звуках этого слова слезы брызнули из глаз. Лиза бросилась на шею женщины. - Мама!
Татьяна Васильевна обняла Лизу, разрыдалась, а затем отстранилась, чтобы лучше рассмотреть дочь.
- Виктория! - спросила она. - Ты нашла меня... Ты не отказалась от меня...
- Нет, - замотала головой Лиза. - Я - Лиза. Я - ваша вторая дочь, которую вы подкинули на порог детского дома, но я не обижаюсь! Я так рада, что нашла вас! А с Викой все хорошо, она сейчас с Ангелиной Васильевной! Мама...
Внезапно настроение Татьяны Васильевны изменилось. Она оттолкнула от себя Лизу со словами:
- Уходи!
- Но почему? - не понимала Лиза.
- Уходи! - повторила женщина.
- Как вам не стыдно! - взорвалась позади Лизы Катька. - Лиза столько натерпелась в жизни! Вы бросили ее, подкинули в детдом, а теперь снова прогоняете? Какая вы мать! У вас нет сердца!
Татьяна Васильевна мотала головой так быстро, что Лиза невольно забеспокоилась - так и до обморока недалеко!
- Нет, - твердила Татьяна Васильевна, - нет! Ты не моя дочь!
- Ваша, - настаивала Лиза. - Там, в Питере, провели анализ ДНК. Я и Вика - родные сестры-близнецы! Это совершенно точно!
- Нет, - упорствовала женщина, и вдруг, силы оставили ее, и Татьяна Васильевна грузно осела на пол.
При помощи впавшего в крайнее беспокойство Тривольского подруги перенесли Татьяну Васильевну на продавленный диван. Катька ударила ее по щекам, и Татьяна Васильевна открыла глаза.
Лиза хорошо помнила свое состояние после обморока и то, что полагается в таких случаях делать. Она отправила Тривольского за теплым сладким чаем, а Катьке приказала что-нибудь подложить под ноги лежащей женщины, чтобы кровь отлила к голове.
Когда Татьяне Васильевне стало легче, она произнесла: