В школу Софья на следующий день – каникулы закончились – ехала окрылённая. Впрочем, похоже, Марина вчера тоже прекрасно погуляла на пару, поскольку вид у неё был как у довольной кошки.
В гардеробе Софья неожиданно столкнулась с Аней, и та радостно сообщила:
– А я фотки успела распечатать. И с Нового года, и с концерта.
Софья закивала, они ещё в санатории выяснили, что обе из редких сегодня любителей именно настоящих фотографий, а не как все в компьютере и на телефоне хранить.
– Ну ты даёшь. Здорово! Когда успела?
– Да вчера. Пошли, пока звонок не затрещал, покажу.
Совершенно не подумав, как это будет выглядеть со стороны, две бывшие соперницы влетели в класс, и прямо на парте Аня начала раскладывать фотографии. Рядом тут же собрались остальные, и кто-то удивлённо спросил, ткнув сначала туда, где Аня, стоя на плечах у парней, вешает на ёлку звезду, а потом где все они возле ёлки на общей фотографии:
– Это где?
– А, это мы на Новый год ездили, – махнула рукой Аня.
Дообъяснить ей не дали, прозвенел звонок, и зашла учитель. Вера, которая с самого начала явно ждала, когда они сядут вдвоём за парту, и она могла расспросить в подробностях, не выдержала сразу:
– Колись, вы и правда с Анькой вдвоём ездили?
– Если быть точным, нас там восемь человек всего было.
– И Анька?
– Ну да. Хотя если честно, мы её немного контрабандой протащили. Сначала всё организовали, а потом уже её родителей, считай, перед фактом поставили, что она с нами едет.
– Так вы же всё время ссорились… – никак не могла поверить Вера.
– Да как-то пообщались и вдруг поняли, что нам делить нечего. Ну плавание разве что, это же не повод для ссоры?
– А Витька?
– Чего Витька? – тот до Софьи дошло, она скривилась, и не удержалась: – А Золотова мы вместе пинками гнали. Не думал этот козёл, когда сразу за нами обеими бегал, что мы можем друг другу и рассказать.
Потрясённая Вера, у которой на глазах рухнула вся привычная картина мира, смолкла до конца следующего урока, для неё – просто чудо. И на очередной перемене свежедобытую новость сообщала уже с сомнением в голосе:
– Слушай, А Витька-то, Золотов, с этой четверти в другую школу ушёл. Может, знаешь почему?
– Совесть, наверное, замучила, – равнодушно ответила Софья. – Не смог нам с Аней в глаза смотреть.
Про себя же подумав: похоже, её папа историю с попыткой шантажа до семьи Смирных донёс. Аккуратно донёс, раз Ане не влетело так, как могло бы, если бы её отец узнал все подробности. Скорее, передал официальную версию – парень уговаривал вместо поездки с подругой отправиться жить с ним, но девушка отказалась. Всё равно, похоже, хватило, чтобы Смирных-старший оперативно вышиб Золотова из гимназии. И в этом она была благодарна, потому что постоянно натыкаться на подонка в коридорах школы и ей, и Ане было бы крайне неприятно.
Неделя буквально пролетела, словно и не было, причём как-то всё удачно складывалось, и любые дела удавались сами собой. Даже Соня освоилась и почти перестала стесняться. Успела сдать один экзамен на отлично, получить в подарок от Софьи и Андрея Викторовича огромный торт, и над ним разреветься: ей понравилось, но такой подарок за свои успехи она получила первый раз в жизни. Тем удивительнее было, когда Медянский-старший попросил в субботу никуда после обеда не уходить, как только Софья вернётся из школы, а Соня с консультации – дождаться его. Сам же с утра был непривычно хмурый, на этой неделе видели его таким в первый раз.
По устоявшейся за неделю традиции обед готовили в четыре руки, поэтому, чистя картошку, Соня спросила:
– Ты не знаешь, что случилось? Вроде бы ты говорила, что с этим Константином у вас всё решилось? И с его хозяином.
– Сама гадаю. Папа сказал, что его выловят – мы вернёмся, и раз мы здесь, и нас не просят ходить под охраной, всё в порядке.
– Сейчас всё объясню, – раздался из коридора голос Медянского-старшего. – Бросайте готовку и занимайте диван, у нас с вами будет очень важный разговор.
Расположились все так, как почему-то настоял Андрей Викторович. Он на стуле, напротив него на диване обе девушки. Медянский заговорил не сразу, словно ещё обдумывая что-то, наконец, вздохнул и заговорил:
– Начну с самого, пожалуй, главного. К сегодняшнему дню это уже абсолютно точно. Вы – сёстры. Вы – обе мои дочери.