Одно их копий пролетело мимо, два чиркнули по каменной коже Зэра, который специально развернулся вполоборота, не желая принимать иномирское оружие, даже находясь под действием навыка. Но, пойдя на этот шаг, он не смог увернуться от последнего копья, и оружие без труда пронзило воина, отбросив того к противоположной стене.
Удар был столь сильным, что мужчину протащило несколько десятков метров и пригвоздило к стене, словно бабочку энтомологической булавкой.
― Всего лишь человек, ― прогремел высокомерный и раздраженный происходящим голос говорившего ранее стража. ― Ты возомнил о себе слишком много, и твоё наказание будет соразмерно проступку.
Фигуры существ, что не лишились ног, неспешно выходили из пыльного облака, направляясь к подвешенному Зэру.
— Я… Кха… Император!.. Тёмного! Мира!.. Кха-кха… — кровавый кашель мешал ему говорить, но мужчина, со злобой глядя на приближающихся врагов, продолжал выплевывать слова: — Я император… Кха… Семи морей… Кха-кха… И един… ной суши.
Гримаса страдания исказила лицо поверженного правителя, но огонь вызова не угасал в наполненных сожалением глазах.
— Всё кончено, — прогремел сельтар. — У тебя был выбор, и ты сам несешь ответственность за последствия своего решения.
Тяжелое дыхание и затмевающая сознание боль превратили улыбку Зэра в окровавленный оскал демона. Он знал, что сейчас будет. Предвидел и подобный исход.
Опустив взгляд на торчащее из плеча копье, источающее белый болезненный свет, Зэр Илькаа́р ощутил страх. Кисть, сжимающая меч Серафима, предательски затряслась, и мужчина, пытаясь прогнать отчаяние, попробовал придумать хоть что-то. Даже ничтожный шанс на спасение стал бы лучом света в беспросветном будущем, что ждало его, когда он умрёт.
Ещё чуть-чуть, и жалкая плоть отпустит тяжёлую рукоять, положив конец всему. Всё, чего он добился и к чему так долго шёл, теперь не имело смысла.
— Я! Император Тёмного мира! — словно загнанный и раненый зверь, тот зарычал и из последних сил открыл карман междумирья. Хранилище, в известном лишь ему одному месте, куда нет дороги ни смертным, ни бессмертным. Пальцы соскользнули с покрытой кровью рукояти, выпуская меч Серафима, и тот, будто поглощаемый бездной, исчез за гранью Тёмной реальности.
— Нет! Ты! Ублюдок! — Сельтары слишком поздно поняли, что происходит, и когда их фигуры метнулись к червоточине, та уже исчезла.
Глядя на валяющихся в его ногах стражей, Зэр внезапно захохотал как сумасшедший. Даже прикованный копьём к стене, захлебывающийся кровью и находившийся в шаге от смерти, он выглядел победителем.
Длинные руки врагов всё ещё тянулись к месту, где закрылся межмировой карман, и это зрелище доставляло ему неимоверное удовольствие.
— Кха-кха… Идите… К чёрту… Ах-ха-кха-ха-кха-ха!
Его тело разрушалось, меч более не мог помочь своему владельцу. Расходились телесные швы давно затянувшихся ран, исчезали выросшие заново, когда-то утраченные органы, но он смеялся в последнем порыве.
Однако его тень не была скованна.
Завизжали наложницы, рабы, слуги и придворные прихлебатели. Более трёх сотен человек, наблюдавших за историческим событием и не смевших пошевелиться, словно лишились воли и попытались убежать как можно дальше от места смерти легендарного воина.
После слухи о сражении в императорских ваннах расползались по всем материкам, обрастая новыми подробностями и приобретая невиданный размах.
После смерти кровавого тирана началась долгая «благостная» война, унесшая гораздо больше жизней, чем красноглазый душегуб. Война за передел власти между вассалами-королями, графами, герцогами и многочисленными бастардами императора.
Так прошли времена застоя, и смерть императора стала отправной точкой эпохи, что прозвали Эрой хаоса.
Глава 6. Желания тени
Я проснулся. Мой сон о сражении и падении Зэра плавно перетек к его монологу. Тень императора всматривалась вдаль, где первые лучи утреннего солнца уже начинали освещать окраину леса.
Босые стопы морозила утренняя роса, и, вынув из сумки два серых от постоянных стирок, но чистых прямоугольника тонкой хлопковой ткани, я начал наматывать портянки, думая о том, как быстро и незаметно подкралось утро.
— Жалкие псы междумирья никогда бы не одолели меня, не будь их семеро. И пускай каждый из них даже поодиночке сильнее, чем самый именитые воины, я познал законы Тёмного мира. Законы, которые сковывают их силу, делая из бессмертных сельтаров смертных трусов. Таких же смертных, как и все те, кто населяет наш материк. Теперь-то ты понимаешь, что, когда я говорю «прячься за камень», надо прятаться за камень?
— Как тут не понять, — протянул я. — Кстати, я заметил, что ты часто называешь наш мир Тёмным. Это ещё одно какое-то странное ругательство?
— Ругательство? Что за невежественный ты скотоложец. Как этого можно не знать? — Император, казалось, даже поперхнулся, будто только что осознал границы безграмотности собеседника. — Эй, шут! Гляди шутку. Они тут не знают, почему этот мир называется Тёмным! От вас, стада овец, и это скрыли? Шут? Шут!!
Резкий крик господина заставил девочку подскочить, словно ей наступили на хвост.
— О, ваше величество! Отличная история! Я был настолько поражён красочным повествованием, что задумался, не сложить ли мне еще одну песню о вашем героическом сражении с теми демонами света! — спросонья затараторила девочка, пытаясь настроить свой писклявый голос на полный вежливости лад.
— Не паясничай. Ты снова дрых на моих рассказах. Я бы отдал тебя псам или залил в глотку свинцовый сплав, но, на твоё счастье, ты уже мёртв! — увидев привычнее поведение своего сулги, Зэр, как и раньше, просто отсчитал его.
— Это так благородно, — расплылась в корявом реверансе девочка, походу дела сменив несколько раз впередистоящую ногу.
Со стороны это, наверное, выглядело так, будто девчушка дурачится сама с собой, ведь ранним утром на горном тракте, кроме меня и неё, никто не видел, да и не мог видеть забытого императора.
— Они ничего не знают ни обо мне, ни об их мире. Они даже не знают про великую войну со Светлым, мать его, миром, — задумчиво произнёс Зэр.
— Больно вам, ваше величество. Уверен, что сохранилось множество легенд и сказаний о вас, просто надо поискать и поспрашивать местный, так сказать, творческий контингент, — подобострастно и в меру своих возможностей пытался утешить его шут.
— Ты прямо-таки напрашиваешься на вторую смерть, подлец. Думаешь, у нас есть время песни и стихи собирать? Мне нужны мои верные солдаты!
— Так. На этом месте стоп! — Заканчивая обуваться и прислушиваясь к теме их разговора, я не мог промолчать. — Какие такие легионы? Хочешь, чтобы такие же тени, как вы, выкидывали души из людей? То же, что ты пытался сделать со мной, и что сделал твой шут с душой этой девочки? Для тебя жизни простых смертных вообще ничего не значат?
— Много ты думаешь о черни, Райс. — Император первый раз назвал меня по имени. — Они не достойны своих тел и жизней, разве ты этого не понимаешь?
— Знаешь, мне кажется, что не зря тебя убили. — Взглянув в глаза тени, я вдруг понял, что, может, тот и был отличным воином, но вот правитель из него получился просто ужасный. Он не был достоин своего звания. — Как можно быть настолько чёрствым и безразличным к чужой жизни? Ты не умеешь разделять войну и мир.
— Овечье тело и стадная жизнь! — Оскалился Зэр. — Да знаешь ли ты, смертный, что было до того, как я стал императором? Мир раздирали междоусобные войны между графами, герцогами и корольками всех мастей. Братья и сёстры травили друг друга ради места пожирнее, а детей королей и императоров убивали в яслях, дабы сохранить своё право на трон. И кто положил всему конец? Кто отрубил жадные руки Светломирцам, что, как пчёлы на мёд, слетались на золото Тёмного мира?