Весь рассказ Блик и Лара сидели молча. Замерла и тень императора, скрестив руки на груди. Казалось, ее лицо пытается улыбнуться или нахмуриться, но Зэр сразу подавлял эти попытки.
Стараясь описать как можно подробнее свой сон, в какой-то момент я понял, что закончил рассказ, и стало так тихо, что можно было услышать шелест травы.
— Напомни мне, Райс, за кого ты воевал? — прозвучал достаточно странный на мой взгляд вопрос Зэра.
— Как за кого… За Перекат, — пожал я плечами, ловя себя на мысли, что после вчерашнего руки и ноги не болят.
— Ну, а кто враг-то был? — настаивал император.
— Граф Ролиз из Уловина. Он восстал и узурпировал власть, угнетая свободный народ южного Переката, пока король Джастиро самолично не повёл нас против самопровозглашенного тирана.
Император лишь хмыкнул и прошелся взад-вперёд вдоль телеги. Блик переводил Ларе наш разговор.
— Ты, наверное, чувствуешь, что ничего не болит и удивлён самому факту, что ты видел сон, как за нами кто-то охотится? — начал издалека Зэр.
— Немного да, — согласился я.
— Оглянись! — Зэр распахнул руки, показав мне степные просторы, где всё вокруг казалось несказанно ярким и насыщенным: небо, колосья зерновых и даже жужжание насекомых. — Пока ты спал, мы приехали в сферу жизни. Она не только залечила твои раны, но и показала того, кто идёт за нами следом.
— Желтоглазый маг, — то ли переспросил, то ли констатировал я.
— Не все могут достичь уровня высокой культивации, а лишь те, кто родился с потенциалом. Его можно определить по цвету глаз. Тот, что нас преследует, на четвёртой ступени стальной лиги, что само по себе очень высоко, предельно для его таланта, и теперь он хочет настигнуть нас, чтобы прокачаться еще выше с помощью моего меча. Вот только он не сможет даже прикоснуться к мечу Серафима и, скорее всего, попробует расщепить его на более мелкие куски, чтобы поглотить и тем самым обмануть судьбу. Я ошибочно принял его за сельтера на той дороге, а из твоего сна я вижу, что это просто сильный маг.
— Что значит обмануть судьбу? — удивилась Лара.
— Наш Тёмный мир — всего лишь сырьевой придаток счастливого Светлого мира. Все ваши корольки — ставленники парламента светломирцев, все ваши войны, на которых вы гибнете, — лишь передел местечковых сфер влияния. Псы дерутся за то, кто будет подносить хозяину тапки. Желтоглазый достиг своего предела по культивации и уже ошибся, что за ним идёт легендарный зверь. А всё потому, что нельзя нарушать закон сфер, как и взламывать залы Стенаний, хотя тут он, конечно, сыграл нам на руку.
— А что будет, если он нас нагонит? Я слышал его имя. Его зовут Ящер?
— Схема та же, Райс. Тебя убьют, скормят твой артефакт кому побольше, чтобы, откормив его, скормить бедолагу кому-то еще, а уже того поглотить. Как я услышал из твоего сна, весь Тёмный мир работает на прокачку этого самого мага.
— Звучит так, как будто мы обречены, — произнесла Лара, отчасти подтверждая мои опасения.
— За ним идут сельтары, за ним идёт легендарный зверь, так что еще не факт. Но отвечая на твой вопрос, Райс, я скажу тебе, что если мы это всё не остановим, если мы не прокачаем тебя до уровня, когда ты сможешь взять меч Серафима, то в нашем Тёмном мире навсегда будут темные времена. С ловлей колдунов и тех, кто имеет артефакты, с бессмысленными войнами, с серостью и угольной пылью. Наш мир добывает достаточно ресурсов, чтобы жить свободно и счастливо, нужно лишь отсечь мечом Серафима поганые руки светломирцев от нашей земли.
— Я в деле! — поднял кулак Блик.
— Вон шут уже за нас… — протянул император — Теперь дело за двумя избранными.
— Что мы должны делать? — спросил я.
— Для начала сядьте поудобнее и синхронизируйте дыхание. И сфера даст вам командное испытание!
Мы сели прямо на теплую траву. Наши спины были выпрямлены, руки сложены на коленях. Тень Зэра начала методично считать, а Шут повторял его слова для Лары:
— Три, два, оди-и-и-и-и-и-и-и-и-ин…
Голос Блика растянулся и зарезонировал в унисон с землёй, воздухом, со всем миром…
Мы очутились на залитых зелёным цветом сопках. Вверху сияло голубое небо, а вокруг властвовал теплый ласковый ветер, будто где-то неподалеку был водоём, насыщающий воздух влагой.
Мы с Ларой посмотрели на друг друга и на невысокого худощавого парня с едва проклюнувшимся пушком усов и бороды, одетого в цветную шутовскую одежду. На нем были даже классический колпак с бубенцами и туфли с заостренными носками.
— О, мой реальный облик! — воодушевился Блик, но тут же его взгляд погрустнел: — Таким я себя помню. Таким я и умер.
— Ничего себе! — проговорила Лара. — Где это мы?
— Я ж рассказывал! Мы внутри сферы жизни! — наигранно разведя руки в стороны улыбнулся шут.
— Я-то думала… — Лара замялась. — Я надеялась, что это всё не по-настоящему, что это лишь твоя болезнь, Райс.
— Это дар, — поправил я. — Кстати, Блик, ты что тут делаешь?
— Я? — промямлил шут — Я тоже хочу дар, я тоже хочу быть воином, или хилером, или магом.
— Чего вдруг? Я думал, тебе нравится быть шутом при дворе.
— Вот именно, Райс, при дворе, а двора-то нет давно. Ты да она — вот и весь двор, — он кивнул на Лару. — Шут — это актер, а видели, как меня публика в деревне восприняла? И в последнее время я больше переводчик, чем шут.
— Тебя Зэр не заругает? — уточнил я.
— Может и да, но испытание я всё равно пройду, ну или завалю. Не могу я больше быть как не пришей кобыле хвост, — выдохнул Блик. — Ну где тут испытание проходить?
— Не знаю. Я тут тоже в первый раз. Сфера должна подать какой-то знак…
Под непрекращающийся звон колокольчиков мы шли куда глаза глядят, взбираясь на сопки и спускаясь вниз. Казалось, им не было конца и края.
— Смотрите! — вдруг закричал Блик, указывая вправо. Там, где ещё секунду назад было пусто, чернокрылые ястребы пикировали куда-то в низину и возносились снова в голубые небеса. Их было так много, что глаз не успевал сосчитать.
Блик сорвался на бег, стремясь быть первым. Следом за ним побежал и я, приглашая взглядом Лару.
Через полминуты мы достигли впадины. Тут из-под земли бил ключ, у которого в низкой траве паслась стая крупных ежей. Именно их и атаковали хищники. Ежи прятались, сворачиваясь в клубки, но птицы клевали их, когда они пытались уползти, в незащищенные места. Несколько ежат уже истекали кровью и не могли защищаться.
— Эй! Что вы делаете, тупые птицы! — завопил Блик и вбежал в центр побоища, размахивая руками. Несколько ястребов снова поднялись в воздух.
— Это эволюция, выживает сильнейший, — сообщила мне Лара. — Птицам надо кого-то есть.
— Это не настоящие птицы и не настоящие ежи. Это твоё испытание на твой первый артефакт! — одернул я её, заглянув в глаза девушки.
Лара не шевелилась, пока птицы не принялись клевать Блика. Один ястреб спикировал прямо в лоб шуту, опрокинув парня на землю, и лишь когда девушка увидела рваную рану на лбу неудачливого спасителя, она пришла в себя и бросилась на помощь.
Ускорился и я, вспоминая прыжок с ударом ногой моего первого противника Глаза. Я оттолкнулся от вершины сопки и, раскинув руки, устремился вниз.
Это был полёт-падение, однако, подхваченный ветром, я выпрямил ногу в сторону налетающих на шута птиц, врезавшись в самую их гущу.
Они отпрянули, воспарив, и превратились в чёрный хоровод. Вообще-то ястребы в дикой природе так себя не ведут, но мало ли что причудится в сфере? Блик и Лара были полностью поглощены событием, которое испытывало их, и любые увещевания извне были для них недоступны. Только лишь — личная воля, личные поступки, мотивация…
— Стой, я наложу повязку! — сообщила девушка шуту, сунувшись в подсумок и доставая оттуда бинты и травы.
— Дурацкие летучие твари! — кричал Блик и пинал воду в ручье, пытаясь брызгами напугать бестий.
Я встал в центре, в то время когда птицы выныривали из небесного хоровода и поодиночке устремлялись в нашу сторону.