В их доме появился мужчина. Его звали Бернардо. Спустя два месяца они поженились, и он окончательно вошел в их семью. Кэтрин была очень рада за маму и горда за себя. Ведь это именно она образумила ее и заставила жить дальше. Но шли месяцы и с окончанием каждого из них Кэтрин все больше и больше понимала какую же ошибку совершила она и ее мать. Бэрнардо оказался очень хитрым и жестоким человеком. Нельзя сказать любил ли он маму Кэтрин, но зато абсолютно точно можно было утверждать, какие чувства он питал к ее детям. И это определенно была не любовь. И если от Кэтрин требовалось лишь в точности выполнять его указания, для того чтобы не попадать под горячую руку, то бедного Тэкито это не спасало. Бернардо постоянно придирался к мальчику, бил его по лицу за малейшую оплошность. Он наказывал его каждый божий день за любую, даже совсем небольшую провинность. Несколько раз Кэтрин тоже доставались от него звонкие пощечины, но то было скорее исключением. Мама же словно бы не замечала того, что творится в их доме. С ней Бернардо был очень ласков. Но только первые несколько лет. Когда Кэтрин исполнилось семнадцать Бернард начал срываться и на матери. Но она терпела все его выходки. Несколько раз Кэтрин пыталась с ней разговаривать, но мама ее как будто не слышала. Она окончательно ушла в себя и возможность вытащить ее была утеряна. Тэкито же… некогда веселый и жизнерадостный мальчик стал нелюдимым, тихим и замкнутым. Кэтрин умоляла маму отправить его жить к бабушке, но Бернардо убедил ее этого не делать.
Сейчас Тэкито уже взрослый девятнадцатилетний парень, но рассудок оставил его еще в детстве, в те годы, когда Бернардо имел над ним власть. Нет, он не был сумасшедшим. Он сам мог себя обслуживать, но что-то сломалось внутри него. Насколько знала Кэтрин, Тэкито работал садовником у какой-то богатой семьи. Он жил в домике прислуги на их территории и ухаживал за многочисленными кустами разноцветных роз. Он мало говорил, редко выходил за пределы господского дома и был совершенно незнаком с какой-либо техникой, кроме, разве что газонокосилки.
Мама все так же живет с Бернардо. Но Кэтрин охарактеризовала бы ее жизнь как – равнодушное бесцельное существование. Дочь искренне не понимала зачем она живет с этим садистом Бернардо. Впрочем, она не понимала почему Бернардо живет с ее мамой. Ведь такие люди любят лицезреть боль и страдания ближнего. Маме же было просто на просто все равно, что с ней делают и зачем.
Что касается самой Кэтрин – она уехала из дома, как только ей исполнилось восемнадцать. Несколько лет она пыталась поддерживать отношения с родственниками, но ни мама ни брат, похоже, совершенно не нуждались в ее внимании. С одной лишь бабушкой у нее оставались теплые родственные отношения. Кэтрин частенько приезжала к ней в гости. Они сидели у бабушки на веранде, пили кофе и вспоминали те прекрасные времена, когда отец еще был жив.
– Как же хорошо тогда было… – вздыхала бабушка, – какая прекрасная у нас была семья… – обычно после этих слов несколько слезинок скатывалось по морщинистым бабушкиным щекам.
Кэтрин же тяжело вздыхала и кивала.
– И ведь все изменила нелепая случайность. Ах, если бы твой отец не стоял в тот момент на этом проклятом этаже. Если бы он в тот день захворал и не пошел на работу.
– Я просила его, бабушка. – говорила Кэтрин. – Я просила. Но он не поверил и не послушал.
Бабушка много раз слышала эту историю о последней ночи перед роковым днем и от самой Кэтрин и от ее мамы.
– Это все твоя интуиция. Не забывай о том, какую способность ты имеешь Каталина. Всегда слушай себя и доверяй своим предчувствиям.
– Я доверяю бабушка.
Год назад бабушка умерла. Умерла спокойно и тихо. Во сне. В своей собственной кровати в возрасте девяносто шести лет. Кэтрин приехала на похороны, но среди своих многочисленных дядюшек и тетушек – детей бабушки, не встретила самую младшую ее дочь – свою маму. Это очень опечалило Кэтрин.
С тех самых пор она больше не видела и не слышала никого из родственников.
Как же все-таки удивительна жизнь! В одночасье прекрасная и счастливая семья превратилась в жалкие осколки из больных душою людей. Ах, если бы она, брат и мама были чуть сильнее, чем они есть на самом деле, если бы они любили отца хоть немного меньше… Если бы они могли жить после его смерти…
В общем, Кэтрин доверяла своей интуиции как никому другому в этом мире. Она точно знала, что если чувствует что-то и это чувство не имеет логического объяснения, значит оно относится к чему то, что только-только собирается произойти в ее жизни. К чему-то в недалеком будущем.
Она стояла около окна и вглядывалась вдаль. Неугомонные мальчишки уже уснули и от одной из кроваток доносился совсем недетский храп. Это был Хорхе. Взгляд Кэтрин то и дело перебегал с одного дерева на другое, опускался на веселые детские беседки и блуждал между качелями и горками. Она что-то искала в этом пейзаже, но сама не знала, что. Внезапно, ее сердце екнуло, а дыхание перехватило. Облокотившись на одно из деревьев, стоял человек. Голубая рубашка, свободные джинсы, руки небрежно засунуты в карманы. Он стоял и, слегка наклонив голову набок, не отрываясь смотрел на нее. Прямо в глаза. Кэтрин вцепилась пальцами в подоконник и оттолкнувшись от него, начала медленно отходить назад. На лице парня расплылась довольная хищная улыбка.