Прошел месяц, и отношения в маленькой группе, «триффидного проекта» разительно изменились. Если в начале доктор Максимилен Лоуренс Линкс был скорее нагрузкой к собственному рабочему архиву, а на втором этапе воспринимался, как взбалмошный (хотя и крайне ценный и работоспособный) ментор, то теперь он стал душой компании. Молодежная полудюжина уже не только старалась эффективно организовать работу по проекту (следя одновременно за здоровьем мэтра и обеспечивая ему соответствующие бытовые условия), а из кожи вон лезла, чтобы «док Мак» чувствовал себя комфортно.
Распорядок дня был подобран так, чтобы Линкс вставал, когда ему удобно, ел, когда у него аппетит, работал, когда у него соответствующее настроение, и уделял внимание своему здоровью (плавал в море и делал что–то вроде физзарядки), когда ему не очень лень. За последние три недели проект стремительно преодолел остаток дистанции до промежуточного финиша. Последние несколько дней, на обед и на ужин появлялось блюдо из похожих на бананы–переростки плодов триффида. Их добавляли то в суп то в салат с морепродуктами, их запекали с мясом, их, наконец, просто клали в сэндвич для «корпоративного колорита». Теперь мало что можно было улучшить без данных о росте триффидов непосредственно в целевом регионе – в африканской республике Мпулу. Разные варианты карты этой маленькой страны уже висели чуть ли не на каждой стене. Даже заставки на экранах компьютеров представляли собой, в основном, мпулуанские пейзажи. Схемы будущих триффидных плантаций были разрисованы в паре десятков версий — в зависимости от того или иного исхода первых «натурных экспериментов»…
Несмотря на этот оптимистичный ажиотаж, доктору Линксу было не по себе. Он более трех месяцев не употреблял алкоголь, но его мысли то и дело возвращались к бутылке. Находясь в искусственной среде базы Алофи, он не имел ни малейшего представления о том, что произойдет, если эта бутылка снова окажется для него доступной…
— Док Мак, я пошла делать кофе! – крикнула Рибопо, стремительно вылетая из воды, — А сигару вам притащить?
— Да, если не сложно, — сказал он, невольно улыбнувшись. Рибопо (как, впрочем, и Фэнг) не могли в такие моменты не вызывать ярких положительных эмоций. Они были очень похожи, хотя у Рибопо преобладала маорийская кровь, а у Фэнг — малайская. Главное, они обе были уроженками Элаусестере, а там принято с раннего детства уделять физической культуре преувеличенное внимание. Никакого переедания, но и никаких диет, накачка мышц в спортзале исключена, так же, как и диванный образ жизни. Человек ест, как ест, работает, как работает, и отдыхает, как отдыхает. Естественное существо в естественной среде. Минимум искусственных рекомендаций, минимум искусственных предметов. Не быть Рибопо ни культтуристкой, ни фотомоделью, ни легкоатлеткой, ни балериной, но когда она движется в море или на суше, без единого предмета одежды на теле, когда она, почти без усилия скользит в толще воды, или когда она бежит, едва касаясь каменистого грунта подошвами босых ног — от нее практически невозможно оторвать взгляд. Токо и Лаэа, тем временем, уплыли чуть ли не на середину пролива. Это – настоящие утафоа. Они просто рождены для моря. Из собравшейся кампании только «настоящий папуас» Уфти может с ними соревноваться на равных. Данте, похожий на басконского горца — гораздо более мощно сложенный — по сравнению с ними, в воде кажется неуклюжим, и быстро выбывает из состязаний, после чего Фэнг вытаскивает его на берег с целью как следует подраться. Она, видите ли, в свободное время изучает капоэйру.
На это шоу трудно смотреть без смеха. Фэнг колотит по капралу со всех сторон. Она не стесняется бить в полную силу — мелькают ноги, кулаки, локти, девушка вертится, как волчок. Данте стоит почти неподвижно, но удары как–то сами собой соскальзывают, так что вся вложенная в них сила (немалая, надо сказать) уходит в воздух. Минуты через три, ему надоедает просто стоять – он делает легкое движение стопой, и Фэнг летит на песок, как будто ее дернул за ноги человек–невидимка. Но она ничуть не обескуражена, и снова кидается в атаку. Теперь капрал слегка двигает рукой – и снова полет на песок. На самом деле, Данте крайне осторожен. Вот когда он играет в эту игру с Уфти (в ходе утренней разминки) все гораздо реальнее: никакого позерства – короткие, предельно–отточенные и экономные движения. Даже боксеры на профессиональном ринге выглядели бы на фоне этой парочки фланирующими пижонами. Хотя, Уфти и Данте тоже лишь играют. Просто игры такого рода у них более серьезные… Все, Фэнг «спеклась» и идет в море смывать с себя налипший песок, а со стороны контейнерных домиков уже возвращается Рибопо, с небрежной грацией неся на голове сбалансированный поднос со всякой всячиной.
— Hei, foa! – кричит она, — Кто опаздает, тот увидит только донышко чашки и крошки от печенья! Данте, включи «Lanton–online», там передают про Мпулу. Типа, поехали!
…
— Любовь моя, ты бы убрала детей от экрана, — мягко сказал Микеле, положив ладонь на плечо жене, — Не знаю, что это, но девчонкам на это смотреть не надо.
— Но па! – возразила Люси, — Это же просто TV! Как кино…
— Детка, это не кино, — отрезал он, — Это, судя по виду, настоящее.
— Микеле прав, — сказала Чубби, — Флер, будет просто замечателно, если ты вместе с Люси пойдешь в сад или в детскую, и вы посмотрите что–нибудь на ваш общий вкус.
— А можно покопаться в папиной фильмотеке? – спросила Флер.
— Можно, — сказал Микеле, — Но не забывай, что Люси тоже должно быть интересно.
— Вестерн, — коротко сказала младшая Хок–Карпини.
— Вестерн… — задумчиво повторила старшая сестричка, — Ладно, но чур я выбираю, какой именно. Идет?
— Идет. Но только не такой, где сплошная эротика, а стрельбы 5 минут на весь фильм.
— Девочки, решите, пожалуйста, этот вопрос у меня в кабинете, а не здесь.
— Ладно, па, — вздохнула Флер и слегка шлепнула Люси по попе, — пошли, асексуалка.
— Будешь обзываться – в твой школьный рюкзак еще раз залезет древесный паук.
— Если он залезет, то ты получишь по шее.
— Ма! Она меня тиранит!
— Так, детки! – Чубби шлепнула ладонью по столу, — У меня появляется чувство, что вы сейчас обе получите по шее.
— Мы уже идем, — слегка обиженно сказала Флер, — Только пусть Люси больше не пихает этих гребаных пауков в мой рюкзак.
— … А кто будет выражаться – того я припишу на три дня к кухонным работам.
Последнее замечание имело потрясающий эффект: обеих девчонок как ветром сдуло. Микеле проводил их глазами и повернулся к экрану.
— Судя по настройке канала, тебя это здорово интересует, любовь моя.
— Это – Кумбва, — лаконично ответила капитан Хок.
— Выглядит оно не лучше, чем называется, — заметил он, — а где это примерно?
— Кумбва — столица Мпулу.
— Ах, Мпулу. Значит, происходящее имеет к тебе самое прямое отношение, не так ли?
— Да, — подтвердила она.
Судя по изображению, оператор продвигался вдоль стены по довольно широкой улице, застроенной чем–то средним между шалашами и бараками. По осевой, видимо, в сторону центра города (над которым поднимался огромный уродливый столб угольно–черного дыма), прокатывались старые грузовики, набитые вооруженными людьми, и небольшие бронемашины. На антеннах трепетали яркие вымпелы – желтый кружок на синем фоне.
— Подозрительно похоже на флаг меганезийского округа Палау, — заметил Микеле.
— Не угадал. Это — символ «Agro–Revolution Movement» (ARM). Как бы, солнце свободы, встающее в небе над Экваториальной Африкой.
— Мда… Как бы, оно уже один раз вставало, где–то в 60–х годах прошлого века.