— Правильно, Шрек. Все, отбой.
…
=======================================
20 – ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ.
Дата/Время: 2 сентября 22 года Хартии. Вечер.
Место: Меганезия, округ Социете, о–ва. Халл.
Китай и пилотаж.
=====================================
Телеэкран, который до этой секунды показывал только сплошную рябь помех, внезапно дал четкое изображение, и почти сразу появился звук.
— Aloha foa! Ea parau y faa–ite Xeno–TV Rokki, Miti–Ata, Moana Matairoa, Avae…, — начала девушка — диктор, одетая только в серебристый платочек, сложенный треугольником и завязанный узелком над правым бедром по лантонской моде. Она непринужденно стояла на краю высокой скалы над пустынной пыльно–серой равниной, покрытой овальными ямами, похожими на очень большие высохшие лужи. Весь этот безжизненный ландшафт был залит инфернально–ослепительным светом низко стоящего белого солнца.
— Где это? – спросила Жанна.
— На Луне, естественно, — ответила Рити, — В Море Облаков. А Море Облаков — в Океане Бурь. По латыни это… Торин, как это по–латыни.
— Mare Nubium, Oceanus Procellarum, — ответил тот, разламывая клешню очередного краба.
— Точно! А если на утафоа, то Miti–Ata, Moana Matairoa. И еще, если взять глобус Луны и наложить его на глобус Земли, то это место соответствет нашим островам Тубуаи.
— Качественное изображение, — заметила канадка, — А где находится телескоп?
— Нигде. Транслятор — на ботике. Ботик — на Луне. Зачем еще телескоп?
Девушка – диктор, тем временем, перешла с utafoa на basic english:
— It’s me, Llaki Latte, with direct report from the Moon surface, at Sea of Clouds, about 28–th Lunar–regate with tooking part of students from Aotearoa (New Zealand), Australia, Brazil, Chile, China, Equdor, Guatemala, Madagascar, Meganezia, Mpulu, Papua, USA, Viet–Nam.
Жанна оглянулась на экс–сержанта и осторожно спросила:
— Про студию на поверхности Луны это — шутка?
— Не шутка. Что вас удивило? Такие машинки на Луну запускаются с 1970–х годов. При современном уровне техники, это вообще не проблема. Расстояние до Луны чуть больше 200.000 миль. Я не знаю, почему только наши ребята догадались сделать там телестудию. Ботик весит всего 10 кг, работает от солнечной батареи, первичная трансляция лазерная, на очень малой мощности, всего несколько ватт. Лазерный луч в космосе практически не рассеивается. Главное – попасть им в фоторецептор спутника–ретранслятора.
— Когда вы рассказываете, кажется, что это действительно просто… А диктор — на Земле?
— Да, на Таити. Два видеоряда накладываются, и диктор получается в лунном ландшафте.
— А репертуар?
— Развлекательный. Фольк–культура, новости, что–нибудь научно–популярное, и конечно, регата. Ботик выдвинут на эту скалу, чтобы наблюдать прилунение строллера. В другое время для программы выбирается какое–нибудь место с более богатым ландшафтом.
— Строллер – это космический корабль? — уточнила канадка.
— Если можно назвать «кораблем» объект размером с крупного шмеля – то да.
— Но ведь тогда его трудно будет разглядеть, если вообще возможно..
— Об этом не беспокойтесь, — Кристо улыбнулся, — Он будет виден, и еще как.
— Если у него сработает тормозной движок, — вставила Сян.
— А если не сработакт, то будет видно, как он врежется, — добавил Динго, — на скорости примерно 2000 метров в секунду это, должно быть, эффектно.
— Эффектно–то эффектно, — согласился Торин, — но это, скорее всего, произойдет в сотнях миль от студии, так что весь эффект…
— С чего бы он стал врезаться? – перебила Поу, — «Хэилун» хорошая команда.
— Из Фунафути, — скептически заметил Флоп, — Они там только дирижабли умеют строить. Не тот калибр, как говорится…
— Вот не надо. Ты тамошний полигон видел? Нет? А мы с Кианго там были.
— Хороший полигон, — подтвердил Кианго, — Но он, и правда, сделан под дирижабли.
— А движок, кстати, сработал, — вмешалась Тиатиа, показывая пальцем в левый–верхний угол экрана, где появилась картинка–анимация с прогнозом траектории строллера.
Экс–сержант тронул Жанну за плечо.
— Смотрите в самый центр экрана, сейчас появится маленькая радуга от движка.
Минуты две ничего не происходило, только зрители шумно сопели, а кто–то даже стал нервно похлопывать по колену (то ли своему, то ли соседа). А потом чуть выше центра экрана начало переливаться маленькое радужное пятнышко.
— Слишком быстро падает, — сказал Торин.
— Вопрос в прочности пузыря, — добавил Кианго.
— Если пузырь вообще надуется, — уточнила Сян.
— Ты и про движок сомневалась, — ехидно напомнила Поу.
В этот момент миниатюрная радуга погасла, и вместо нее появился быстро растущий шарик ярко–салатного цвета. Торин покачал головой.
— Все равно, слишком быстро. А ему еще лететь секунд десять.
— Уже пять, — сказала Тиатиа.
Шарик, оказавшийся раз в десять больше футбольного мяча, стремительно рухнул вниз, ударился о серую поверхность, сплющился в почти плоский блин, затем распрямился и отскочил высоко в небо. Зрители завопили так, что им позавидовали бы бразильские и испанские футбольные болельщики, вместе взятые. А салатный шар уже снова падал, но уже как–то лениво. Еще раз отскочив, он полетел под углом к горизонту, как пушечное ядро в замедленном кино, и зигзагами запрыгал по равнине. Только через полминуты он, как будто утомившись, улегся на лунный грунт, покачался на месте и застыл. Сквозь его тонкую оболочку просвечивало солнце, бросая на равнину длинную овальную зеленую полутень, резко выделяющуюся на унылом серо–белом фоне окружающего ландшафта.
Жанна наклонилась к экс–сержанту и, перекрикивая продолжающийся гвалт, спросила:
— А в чем смысл этой игры?
— Пройти маршрут быстрее других. Это же регата.
Она покачала головой и улыбнулась.
— Только не говорите мне, что другого смысла нет. Я только два дня в Меганезии, но…
— … Но уже понимаете суть дела, — перебил он, — Вы молодчина. Быстро ориентируетесь. Да, есть и другой смысл. Вот эта фитюлька… (он ткнул пальцем в сторону экрана, где камера переместившегося ближе студийного ботика показывала строллер, похожий на блестящее экзотическое насекомое, непонятно как надувшее своим маленьким ротиком огромный яркий воздушный шар)… Она стоит около тысячи фунтов, а не 20 миллионов долларов, как самые дешевые американские или китайские лунные транспорты. Кстати, «Хэилун» по–китайски значит «Морской дракон».
Канадка кивнула.
— Я знаю, что в Меганезии много этнических китайцев и китайский язык популярен.
Экс–сержант Крис рассмеялся.
— Это так, но Юн Чун в «Funafuti–Selena Club» намного популярнее, чем китайский язык сам по себе. Она четвертая на фото в правом поле экрана. Красивая девчонка, верно?
— Да, — согласилась Жанна, — но я ведь сказала про этнических китайцев.
— Она не этническая. Она гражданка Китайской Народной Республики, состоит в CCYL.
— В чем состоит?
— Chinese Communist Youth League, — пояснил Крис, — Это молодежная коммунистическая организация при правительственной партии Китая, КПК.
— А что эта девушка делает на Фунафути?
— Учится на факультете морской геологии, подрабатывает на ферме, гуляет с мальчиками и участвует в команде тамошнего лунного клуба. Студентка, как студентка. Верите?
— Честно говоря, не очень.
— Ну и правильно, — сказал он, — Я вот тоже не верю.
— А как же ваша INDEMI? – спросила канадка.
— Наверное, бдит, согласно контракту, — ответил экс–сержант, — Вы знаете, в нашей стране единая система военной разведки и контрразведки. Для них это хороший способ не очень напрягаться, делая и ту и другую работу. С одной стороны, они держат «под колпаком» китайскую шпионку, с другой – шпионят за китайцами, глядя, какие темы ее интересуют.
— Шпионаж по взаимному согласию? – уточнила она.
Крис широко улыбнулся и энергично кивнул.
— Один парень назвал это «секретным научно–техническим обменом». Цивилизованно шпионить друг за другом проще, чем делать что–то на уровне межправительственных протоколов. В политике еще долго будут сложные отношения, но есть такие взаимно–полезные вещи, которыми можно заниматься, несмотря на это.