В музейном замкнутом зале,
Где прежде блистала она,
Теперь из-под черной шали
Глядит на зарю с полотна
II. «По тем же улицам блуждал поэт…»
По тем же улицам блуждал поэт,
Его шагов угадываю след.
Быть может, здесь однажды он стоял,
Где входит в море каменный канал,
Где на горе собор до самых звезд,
А под горой чугунный низкий мост.
Залива розовая заводь спит,
В воде огонь от фонаря дрожит,
И в отдаленье черных барок строй
Застыл под акварельною зарей.
Не так же ль в небе медлила заря,
В воде дробился отблеск фонаря,
И отражал завороженный взгляд
Зарю малиновую век назад?
Но далее ведут меня следы
По набережной, вдоль ночной воды,
И вот — Бруннспарка липовая сень,
Где тает на холме поэта тень.
Что здесь в наследие осталось нам?
Прозрачный след шагов по берегам,
Глазам от глаз завещанный простор,
Безмолвный сердца с морем разговор,
И ветра западного холодок,
И тот же взгляд — в разлуке — на восток.
Фонтан
Ночь заперла в домах входные двери
И в переулке фонари зажгла.
Шумит фонтан в уединенном сквере
Бесцветный, как весенней ночи мгла.
Днем он другой, сверкающе-надменный,
Весь в искрах солнечных, весь напоказ.
А ночью монотонно-вдохновенный
Яснее слышится его рассказ.
О чем? Да все о том же. О чудесной
Свободе и неволе бытия
В бассейне каменном, в ограде тесной,
Где замкнута в своем кругу струя.
В себя и из себя, втекая, истекая,
Не иссякает в пении душа,
Себя себе в теченье возвращая,
Себя собой смывая и глуша.
Кто слушает его? Ночной прохожий,
В стеклянной клетке пламя фонаря.
Ночные души все друг с другом схожи,
Украдкой сквозь преграды говоря.
Заря, дрожа, выходит из тумана.
Ушел прохожий, и фонарь погас.
О как печально пение фонтана
В пустынном городе, в рассветный час.
Фонарь
Он стоит у подъезда чугунно-прямой,
И лучи золотятся вокруг бахромой.
У подъезда ступень в золотистом снегу,
Ветер пламя качнул в фонаре на бегу.
Белой улицы гладь, белой улицы тишь.
У пустого подъезда кого сторожишь?
…Дон-Жуан проходил, прикрываясь плащом,
Притворяясь живым под ночным фонарем.
Донна Анна неслышно скользила вослед,
Мотыльками снежинки летели на свет.
Налетела метель, наметала сугроб,
Серебрила у каменной статуи лоб…
Декорацией зимней белеет стена,
А гранитная ниша пуста и темна.
Лишь невнятная музыка где-то звучит,
И мечтатель-фонарь, сторожит, сторожит…
— Возвращаются души в покинутый дом
И прощаются молча с приснившимся сном.
Остается печаль, остается покой,
Синеватый и тусклый рассвет городской.
И туда, в синеву, в те пустые моря
Отлетит золотая душа фонаря.
Стихи о маленькой танцовщице
Памяти Оли А-ой.
I. «Ты не хотела учиться…»
Ты не хотела учиться,
На ночь ложиться в кровать.
Лишь бы, как ветер, кружиться,
Лишь бы, как птица, летать…
Маленькая танцовщица,
Трудно с тобой совладать.
Сказки, стихи, небылицы,
Песенки, танцы с утра…
Тихо сомкнула ресницы.
— Девочка, спать пора.
Мы пароход рисовали,
Белый с черной трубой.
…Чайки на море кричали,
Долго летя за кормой.
Разве с тобою мы знали:
Будет он злой судьбой.
II. «Сахарный снег на окошке…»
Сахарный снег на окошке,
В печке веселый огонь.
Первые в жизни сережки
Крепко зажаты в ладонь.
Горками шоколада,
Пестрою грудой конфет
Праздновали, как надо,
Семь пролетевших лет.
Но позабыты сласти…
Не налюбуется взгляд
Новым подарком — о счастье! —
Первый балетный наряд.
Ластится пух лебяжий
К худенькому плечу.
— Скоро ли, скоро ль, когда же
Лебедем полечу?
III. «На голове коронка…»
На голове коронка —
Принца принцесса ждет:
Беленького лебеденка
Первый робкий полет.
Музыка уводила
В сказочную страну.
В крыльях томилась сила,
Сила влекла в вышину.
Музыка расстилала
Лунного озера гладь.
Ах, одного желала —
Крыльям свободу дать.
Но терпеливо, часами
Грустной училась игре:
Как расставаться с мечтами,
Как умирать на заре.