— Я смирился с этим, — сказал Пират, слишком поздно осознав, что эту фразу лучше приберечь для кого-то другого. В этот момент автомат уткнулся ему в ухо. Кожу оцарапало дулом.
Шеф обратился к нему тихо и вежливо, как будто его действительно интересовал ответ:
— Что я тебе говорил?
— Чтобы я приберег подобные фразы для кого-нибудь другого.
Шеф кивнул.
— Я многих зэков повидал, такая уж работенка. Но у тебя есть одно преимущество. И знаешь какое?
— Я не совершал преступления?
Дуло еще сильнее уперлось в ухо. Неправильный, выходит, ответ. Больше вариантов у Пирата не было. И, пожалуй, не стоит сыпать догадками.
— Ну, скажи мне сам. Какое у меня преимущество?
— Ты вырос в богатой семье? — спросил шеф.
— Нет.
— Рассчитывал разбогатеть?
А что, если ему действительно удастся раскрутиться в Нашвилле или Лос-Анджелесе? Но Пират уловил ритм разговора и не стал его сбивать.
— Нет.
— Тогда почему четыреста штук тебя не волнуют?
— Ты сам ответил. У меня есть деньги, а у многих нет.
— Вот так бы сразу. — Обычное выражение, штамп. Пират слышал его множество раз. Вот только ему всегда казалось, что главное слово — это «сразу», а шеф явно подчеркнул слово «так». — Так-то лучше. — Давление чуть ослабло, но тошнота не проходила. Пират чувствовал присутствие чужеродного объекта в своем теле. — Теперь давай вернемся к вопросу о сочинительстве.
— О сочинительстве?
— Что ты там собрался написать?
Пират уже хотел было повторить легенду о песнях, когда услышал тихий щелчок. Как будто кто-то передернул затвор. Но на самом деле шеф лишь щелкнул языком. Звук получился хрустящий, металлический. И еще страшнее, чем настоящий щелчок затвора.
— Свою историю. Я собирался написать книгу о своей истории.
— Какой еще истории?
— Ну, знаешь… — Ему ли не знать? — Обо всем, что со мной случилось.
Дуло исчезло из его ушной раковины. Где-то на другом берегу канала завыл непонятный зверь.
— Ты в жизни много книжек написал? — осведомился шеф.
Пират помотал головой. Наконец-то он смог совершить это немудреное движение. Это, наверное, добрый знак. Жить будет.
— Тогда как же ты напишешь эту?
— Еще не знаю.
— В твоем положении можно было бы нанять профессионального писателя.
— Да?
— Например, журналиста. Особенно того журналиста, который давно следил за твоим делом.
— Мне не приходило это в голову.
— А имен никаких тебе в голову не приходило?
Неужели он знает о Ли Энн? И что в этом плохого? Пират не мог смекнуть. Хотя с копами лучше никогда не делиться информацией, это факт.
— Нет. Я подумаю об этом.
— Начнешь прямо сейчас?
Пират поежился. Ему хотелось немедленно вырваться на свободу. Автомат опять упирался шефу в ляжку.
— Ну, может, интервью…
— Организуешь парочку интервью?
— Ага.
— И с кем, позволь узнать?
— Еще не знаю. Составлю список.
— Можно и так, — согласился шеф. Зверь на другом берегу канала опять взвыл, но испуганный этот звук быстро оборвался. Пальцы Пирата инстинктивно искали золотую закладку. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Ночь пахла чем-то скверным.
— Если вопросов больше нет…
— Тс-с-с, — шеф как будто пытался убаюкать ребенка. Оба замолчали. Что-то плеснуло в воде. — И кто же попадет в твой список?
— Не знаю.
— Может быть, я? Я попаду?
— Не хотелось бы причинять тебе неудобства, — сказал Пират.
— Что ты, никаких неудобств. Хочешь взять у меня интервью? Прямо сейчас?
— Я… эм… не готов.
— Не стесняйся. Чем ты рискуешь?
Ну, скажем так: он рискует получить пулю в лоб и улечься на дно канала, в маслянистой воде со всех сторон.
— Спасибо за предложение. Но, может, как-нибудь в другой раз?
— Как скажешь. Но я считаю, что тебе придется проявлять больше агрессии, чтобы стать настоящим писателем.
— Я постараюсь.
Шеф рассмеялся.
— Забавно все сложилось…
— Да? — Рубашка Пирата промокла насквозь и прилипла к спинке сиденья.
— Сижу тут, значит, поучаю тебя, как писать книги… А ведь я совершенно уверен, что тебя ждет головокружительный успех.
— Да?
— Никаких сомнений. Взять хотя бы твое интервью — теперь-то я понимаю, что это было интервью, — с моей женой…
— Интервью с твоей женой? Я не понимаю, что…
Проворство шефа во второй раз изумило Пирата. Нарушилась лишь последовательность: сначала — боль в левой части лица, затем — удар, нанесенный прикладом, прицел, разрезающий кожу, и только потом — свист воздуха, сопровождающий взмах.