— По моим данным, тысяч двадцать ребятишек по Москве бегают, которых есть куда вернуть, — сообщил Федор Павлович. — Как с их статусом быть? Или пусть бегают? «Момента» на всех хватит, правда?
— Какого еще момента? — Официозная дама все-таки растерялась.
Лавр почувствовал это и немедленно перешел в наступление.
— Клея. — Он сделал еще один шаг вперед, и вся троица противников снова синхронно отступила к двери. — Они его нюхают. Для глюков.
— Он издевается! — подсказала Наталья из-за спины инспектора.
— Цыц! — Реакция на супругов Кухариных у Лаврикова была прежней. Короткое, но емкое словцо и ни единого взгляда.
— У меня на руках — заявление, и я обязана… — не сдавалась дама в строгом костюме, но и на этот раз речь ее была грубо прервана.
— Я тоже заявляю, — сказал Федор Павлович.
— О чем?
— Что вам заплатили вот эти вот господа за такую невиданную оперативность и рвение, — медленно, с расстановкой произнес Лавр с ехидной усмешкой.
— А-а, так, значит, поворачиваете?..
Федор Павлович мог поспорить на что угодно и с кем угодно, что в эту самую минуту дама подпрыгнула на месте. Он видел это собственными глазами.
— Только не на ту вы напали! Под суд пойдете, Лавриков! За клевету! — Ледяное спокойствие и внешняя невозмутимость оставили ее. Женщина завелась не на шутку. — Будь вы хоть премьер-министром — пойдете!
— Премьер, возможно, и пойдет. — В отличие от нее Федор Павлович не утратил прежнего ледяного спокойствия. — И то — если очень захочет. А в моем неприкосновенном случае потребуется согласие палаты, которая почти в полном составе нынче на каникулах. Отдыхают коллеги… или с избирателями встречаются. — Он обезоруживающе улыбнулся при этом.
Грозной инспекторше крыть, что называется, было уже нечем. В полной беспомощности она повернулась к Лавру спиной и обратилась уже к Кухариным:
— Ждите племянника. Никуда его не отпускайте. Я поеду, срочно проконсультируюсь с нашим юристом и немедленно вернусь. Скорее всего — не одна!
— Только быстрее, будьте добры. — Наталья опасливо покосилась на Лаврикова. Тот немедленно скорчил зверскую рожу.
Нервно стуча каблуками по кафелю, дама стремительно покинула вестибюль. Кухарины вернулись на скамейку, которую занимали до прибытия племянника в нежелательной компании. Они активно демонстрировали Федору Павловичу свое твердое намерение дождаться здесь возвращения Кирсанова, как и советовала им инспектор. Лавр только усмехнулся в седые усы, наблюдая за их хмурыми лицами. После этого он развернулся в сторону Санчо, отошедшего к противоположной стене и продолжавшего бубнить что-то в компактную трубку мобильного телефона. Наконец он отключил связь.
— Ну, чего ты там? — окликнул его народный избранник. — Дозвонился?
Мошкин, переваливаясь на ходу, подошел к депутату Государственной думы.
— Здесь акустика — как в оперном театре, — недовольно проворчал он. — Я шепчу в трубку, вы орете… Сейчас местным перезвонят, за тобой спустятся, — проинформировал Мошкин Лавра.
Усатый охранник, все еще отиравшийся у нижних ступеней лестницы, слышал его последние слова и уже открыл было рот, собираясь произнести очередную заученную наизусть дежурную фразу, но Александр опередил его.
— Администрация спустится, папаша, — снисходительно разъяснил он дотошному церберу.
Глава 7
В накинутом на плечи белом халате Иван бодро вышагивал по длинному коридору вслед за Елизаветой Михайловной. Предвкушение того, что через каких-то пару мгновений он увидит маму, действовало на Кирсанова двойственно. Он и радовался предстоящей встрече, и немного страшился ее. Больничный халат, рассчитанный на взрослого человека, волочился за ним, словно шлейф королевской мантии.
Наконец идущая впереди Лиза остановилась, дождалась, когда Иван нагонит ее, и слегка придержала мальчика за плечо. Кивнула на ближайшую к себе дверь.
— Здесь. — Голощапова ободряюще улыбнулась воспитаннику. — Я как раз помогла ей умыться, привести себя в порядок… Иди.
Она слегка подтолкнула оробевшего Ивана. Внутреннее напряжение многократно усилилось. Однако, собравшись с духом, он решительно толкнул дверь и вошел в палату. Елизавета Михайловна осталась в коридоре.