— Я молчу, Клавонька, — покорно откликнулся Санчо, будто это и не он проявил такую твердость и решимость минуту назад. — Молчу…
Хорошего помаленьку. Все-таки он, как ни крути, очень тепло относился к Розгиной и во многом признавал ее неоспоримую правоту.
Санчо галантно подхватил даму под руку и повел в дом. Про незакрытый сарай никто из них уже не вспомнил. К тому же стоило влюбленной парочке ступить на покосившееся крылечко, как из недр комнаты донеслась трель мобильного телефона. Мошкин первым шагнул в помещение, и проницательный взгляд помощника депутата наткнулся на крохотный синий аппарат, сиротливо покоящийся на обеденном столе. Санчо приблизился еще на несколько шагов и в нерешительности обернулся на замершую у порога Клавдию.
— Это чей? — Он кивнул на мобильник.
— Ивана. Федечка выложил, Лизе отдал, — ответила Розгина. — А она наверх пошла и позабыла.
— Так ответь, — посоветовал Санчо. Сам он почему-то не решался поднять не принадлежащий ему аппарат. Скромничал. — Скажи, что отдыхает ребенок.
Клавдия приблизилась к столу и взяла телефон Кирсанова. Привычным движением надавила кнопку соединения. Трубка сразу же смолкла, и женщина приложила ее к уху.
— Да, говорите… Вы попали на дачу Лаврикова. А кто вам нужен?.. На часы, гражданин, посмотрите, — строго отчитала она невидимого собеседника. — В такое время дети спят. И Ваня тоже. И Федя. Утром, пожалуйста…
Она решительно отключила трубку и положила ее обратно на стол. Простодушная Розгина, не придала особого значения столь позднему звонку неизвестного. Зато подобное насторожило Мошкина. Он быстро подошел к Клавдии и теперь уже без тени смущения ухватился за мобильник Ивана. Лицо Александра было мрачным и сосредоточенным. Догадка Санчо не очень-то понравилась. Он всматривался в крошечный телефон с таким видом, будто этот неодушевленный предмет мог ответить на все интересующие его вопросы. Естественно, что подобного чуда не произошло.
— Определитель есть входящего? — хмуро поинтересовался Александр вслух, неизвестно к кому обращаясь.
Розгина решила, что бойфренд ведет диалог именно с ней. Кроме них двоих, на первом этаже вообще никого не было.
— Я откуда знаю? — Она пожала плечами.
Но Мошкин общался сам с собой. Он уже тыкал толстым пальцем в какие-то кнопки, изучая функциональные способности аппарата. В нужную кнопку он попадал не всегда с первого раза, и Клавдия слышала, как возлюбленный тихо матерился себе под нос. Весь процесс изучения занял у Санчо минуты три-четыре. Разочарованно вздохнув, он в итоге положил телефон на прежнее место.
— Определитель есть, — сказал Александр. — Но там — защита от определения.
— Это как? — Клавдия с интересом заглянула через его широкое плечо, но дисплей мобильника уже был погашен.
— Да так… — Санчо скрипнул зубами и повернулся лицом к женщине: — Кажется, мы глупость сморозили…
Некоторое время Розгина молча смотрела ему в глаза, но так ничего и не поняла до конца. Равнодушно пожала плечами.
— Твой Лавр в одном прав, — резюмировала она. — Все эти игрушки электронные до добра человечество не доведут.
Клавдия двинулась было в кухню, где в раковине еще дожидалась ее гора грязной посуды, но, осененная гениальной догадкой, остановилась на полпути. С очаровательной улыбкой на устах повернулась к Мошкину.
— Помой посуду… — последовало ласковое обращение.
Санчо тоже улыбнулся.
— Я установил, где находится мальчик и кто его похитил, — докладывал в трубку Семирядин. — Это те же люди, что и вчера были… Нет, там не получится так просто, как с нотариусом… — поморщился он, оценивая предложение собеседницы. — Поберегите себя, Ангелина. Хотя бы до завтра. Не скажу, нет. Надорветесь при таком темпе. И мою психику надорвете…
Она не дослушала его до конца. Без всяких слов прощания повесила трубку, и Андрею пришлось довольствоваться громкими короткими гудками. Он витиевато выругался и выключил свой собственный телефон. Откинулся на спинку кожаного кресла, попутно подхватив со столика бутылку сухого вина. В последнее время Семирядин вообще забыл, что такое стаканы. Предпочитал дегустировать спиртное прямо из горлышка. Однако в этот раз завершить процесс он не успел. Скрипнув, начала открываться одна из дверей гостиной, что заставило Андрея в первую секунду замереть, как парализованного. Но, невзирая на уже выпитое, он достаточно быстро справился с первоначальным шоковым состоянием. Семирядин резво сорвался с кресла, метнулся сначала в одну сторону, затем в другую, а в итоге, не сумев отыскать наиболее качественного укрытия, обрушился всей массой своего тела за диван. Вжал голову в плечи, прикрыл ее сверху руками, ожидая в любую секунду фатального смертоносного выстрела. Сухое вино, емкость с которым Андрей забыл отшвырнуть куда-нибудь в сторону, противной струйкой полилось за ворот белоснежной рубашки.