— Такое тяжело признавать, Рейланд, но это конец. Сам посуди: твоя армия истощена, застряла в горах и зажата в тиски, которые неизбежно сомкнутся. Итог этого сражения нельзя изменить даже твоими трюками. Можешь, конечно, начать бахвалиться, искромётно шутить… — Ноа улыбнулась с таким же выражением на лице, с каким акула наблюдала за аквалангистом, решившим выйти из безопасной клетки, — выхода нет. Кроме одного: сдавайся, и мы избежим этой ненужной траты времени. Тогда палатка твоя — даю слово. В таком случае, возможно, уже через пару дней мы начнем спокойно отмечать завершение Игр. И даже, возможно, за одним столом. Напьёшься, как свинья, и будешь всем рассказывать, что почти победил в одиночку! Разве этого мало? Если будешь себя хорошо вести, может быть, я даже постараюсь забыть все эти фокусы.
— Зря, может, чему бы и научилась, — пользуясь её явно заготовленной заранее речью, как временем для раздумий, отвлечённо заметил я.
— Да-да, великое воинское мастерство, основанное на том, что ты нарушаешь традиции, нормы и правила! — едко возразила Кейтлетт.
— Лучшего приглашения и быть не могло, — я пожал плечами и нахально улыбнулся. — Кстати, хочешь шутку? Как называется книга, в которой описаны все самые сокровенные желания? — По лицу Ноа многое можно было прочесть, например, точное географическое указание места, куда мне следует отправиться со своими шуточками, но меня было уже не остановить: — Сборник законов!
— Сложно поверить, что такой клоун, как ты, сумел стать командующим армией, — покачав головой, вздохнула Кейтлетт и наигранно удивилась: — неужели судьба настолько слепа?
— Не слепее твоей, дочь королевского писаря, — фыркнул я.
Кейтлетт, встав из-за стола, медленно приблизилась ко мне и, ехидно улыбнувшись, спросила полушёпотом:
— Ну, и каково это попасть в плен к дочке писаря? По мне так в трое унизительнее, чем к клоуну.
Ответ был хорош, и заставил меня потупиться, перед тем как ответить. Ноа же тем временем неторопливо прошлась по палатке и вернулась в моё-своё кресло.
— Ну, хоть к войскам вернуться позволишь, в последний раз?
Это была не просьба, а скорее способ потянуть время, надеясь как-то выпутаться. Понимала это и моя собеседница.
— Мы с тобой слишком давно знакомы, Рейланд, — скептично сообщила Ноа. — Ты, похоже, забываешь, что наивной я была только в молодости. Доверие — оно как бумага, и высшие круги меня научили, что туалетная.
Она выразительно посмотрела на меня. Я лишь пожал плечами.
— Почему же, я вполне доверяю своим людям.
— Это ты про тех двоих, что сейчас пытаются украсть порох? Интересно, что они будут делать, когда повстречают целый взвод солдат, который наблюдает за вами с тех пор, как вы покинули лагерь.
Не особо стараясь скрыть обречённость, я уселся в то кресло, где обычно сидели передо мной. Надо признать, удобным оно точно не было.
— Значит, конец, да? Неужели просчитала беспроигрышную комбинацию?
— О! — Ноа явно с самого начала ожидала этого вопроса. — Это не я. Этот цирк — идея Альта. Феноменальная глупость. Самый тупой, абсурдный план, который можно вообразить. Только дурак мог попасться, и вот ты здесь.
— Ты ведь знаешь, что я не сдамся? — решительно поинтересовался я.
— Догадываюсь, — совсем не удивилась Кейтлетт. — Ты всегда…
— Нет, у меня есть и другие причины, — прервал её я. — Поверишь на слово, что проиграть в этих играх для меня равносильно смерти? Кстати, — тут мне вспомнилось содержание моих снов, — искренний совет: будь осторожнее с Кейлом Рессом.
— Обязательно.
Ноа окинула меня презрительным взглядом, похоже, не веря ни единому слову. Тут до меня дошло, что в снах я уже пытался провернуть нечто подобное в куда более располагающей обстановке. Как и тогда, эта затея была обречена на провал. Доверие между Рором и Кейтлетт если и существовало, то весьма абстрактное, на уровне каких-то совсем базовых понятий. Например, что дважды два — четыре или что небо голубое.
― Ты ведь не копалась в моих вещах? — цепляясь за последнюю ниточку, спросил я с надеждой.
Она рассмеялась в полный голос и сказала:
― Ха-ха! Ты неисправим, Рор! — рассмеялась Ноа. — Даже сейчас ты думаешь о себе больше, чем…
― Нет, нет, не в этом дело. Просто если бы заглянула в третий снизу ящик моего стола, то это могло плохо кончиться.
Я не видел, зато отлично слышал, как выдвинули деревянный ящик. Затем раздался тихий, но очень противный звук «ш-ш-ш».