— Неужели нет, архи… кхм, людей, которым было бы интересно узнать, что здесь находилось раньше? — удивился я.
— Кому какое до него дело? — Кейл изобразил презрение. — Как может сравниться рисунок с историей в несколько тысяч лет, с Рейландом Рором, который сжёг очередной город.
Мне показалось это замечание как минимум несправедливым:
— Одно не отменяет другого!
— Вы, видно, не из этих мест, — усмехнулся Ресс. — Здесь отменяет. Сотни, тысячи глупцов находят время впустую сражаться, но не могут уделить пяти минут на то, чтобы перерисовать, если не для себя, так хоть для потомков рисунок со стены.
Мне хотелось ответить что-нибудь колкое на эту тему, но почему-то ничего не лезло в голову. Пришлось взять свой сухарь, запить его коктейлем из дигидрогена монооксида и пойти спать.
От новых снов уже меньше пахло гарью, хотя запах чего-то палёного всё равно витал где-то неподалёку.
«Сны указывают путь»
Чтение нового выпуска «Вестника войны» вызвало у меня беспредельное возмущение:
— Ну как можно было придумать такой отвратительный слоган? Это же просто смешно. Звучит не как кампания против меня, а словно они объявили войну лесным обитателям. «Дикого зверя — в клетку», ха!
Я терпеливо относился к заголовкам, где меня обвиняли во всех смертных грехах — люди просто не понимали, что они теряют, отказываясь, например, от лени или обжорства. Оскорбления? — да сколько угодно. Как же без них узнать, в каком направлении тебе ещё есть куда расти. От карикатур на себя я и вовсе был в полном восторге. Вот уже где фантазия авторов разыгралась на полную, один сюжет лучше другого: Рейланда Рора съедала гигантская сова. Сова нападала на валяющегося в грязи тигра. Тигра загоняли факелами в клетку. Тигр злобно рычал на дрожащих от страха капралов…
Однако моим личным фаворитом оказался комикс, где Рейланда Рора представили в виде гигантского осьминога, который своими тентаклями наползал на Тофхельм.
Я было хотел даже написать в редакцию и попросить поделиться источником вдохновения, но передумал. Ещё чего доброго люди, рисовавшие это, слезут со своих наркотиков, и что мне тогда читать? Тысячное по счёту обвинение в насилии?
И тут такой подлый удар в спину от людей, которые ещё вчера сияли оригинальностью — дурацкий слоган, кошмар маркетолога наяву.
— Уверена, они не хотели вас оскорбить… — Миюми, принёсшая мне эту газету, запнулась. — Ну, в смысле так оскорбить, ну, то есть хотели, но по-другому, а вышло как есть… то есть…
Чтобы мой мозг не свернулся в вывернутый бублик, пришлось незамедлительно остановить её поток сознания:
— Да, спасибо, я понял.
Причина такого моего интереса к бульварной прессе была тривиальной — мне стало скучно. Дело в том, что продвигались в глубь Тофхельма мы исключительно на карикатурах. Одолев этот проклятый серпантин, очередную армию «лунных» и перевал, который они защищали, мы вырвались на оперативный простор и сразу остановились.
Причина банальна: непогода. Последние несколько дней наблюдалась следующая картина: стоило солнцу показаться из-за горизонта, как на него с криком: «э-э-э, ссышь, чё ты такое яркое?!» налетали серые тучи и принимались нещадно поливать землю под собой.
Пару часов ещё можно было двигаться, благо, хоть по ночам не лило, и дороги успевали слегка подсохнуть. Однако, спустя два максимум три часа после рассвета лафа заканчивалась, и в грязище начинало вязнуть буквально всё: люди, припасы, низко летящие птицы.
Приходилось вставать лагерем и ждать, пока распогодится. Чаще всего последнее случалось не раньше вечера, когда смысла сворачивать лагерь и двигаться в путь уже никакого не было. Нет, я, конечно, попробовал как-то двигаться ночью после очередного ливня. Получившиеся из моих солдат дерьмодемоны долго ещё будут сниться мне в кошмарах.
В «Вестнике» писали, мол, лейтенант Распутица играл мне на руку и мешал «лунным» собрать силы, но, честное слово, служи этот подонок у меня взаправду, я бы лично расстрелял его из пушки картечью в упор.
Будто мало мне бед, из тумана неизвестного вылезло, пожалуй, худшее, что со мной случалось в этом мирке — игры в карты. Без моего ведома в армии от скуки и ничегонеделания выросла целая раковая опухоль, называвшаяся «офицерский клуб», члены которого собирались в свободное время, коего было навалом, и проводили несколько часов кряду играя.