И вновь чудеса моей демагогии. Звучало всё приемлемо, однако на деле сработать никак не могло из-за численного превосходства противника.
У меня по спине пробежали мурашки, когда я увидел, что Леон собирался что-то спросить. На секунду мне показалось, что он понял мой замысел, что всё пропало, однако его вопрос состоял в другом:
— А что, если противник изменит план?
— Значит, мы тоже всё изменим и будем действовать иначе, — развёл руками я, не видя проблемы.
— Не лучше ли тогда изначально продумать такой вариант? — подозрительно поинтересовался граф.
— И ещё сотню других, на случай если в бой вмешаются боги, зайцы-людоеды, Рубиновый рыцарь, мать Гун-Гуна…
— Эй! — возмутился чудак, обнаружив своё присутствие там, куда его не звали.
— Что на офицерском совещании забыл, Гун-Гун? — раздражённо поинтересовался я у караула. — Выведите его!
После сегодняшнего подвига чудак твёрдо решил, что теперь ему можно всё. Впрочем, он и раньше влезал на офицерские собрания, но обычно сидел тихо и никому не мешал. Ладно, может, не тихо, но мне он точно не мешал. Прежде чем продолжить, я дождался, пока пара караульных, появившихся на мой оклик, вытолкают Гун-Гуна из палатки.
— Давайте, Леон, это всё просчитаем, «лунные» же подождут пару дней.
— Что ж, будь по-вашему, — граф не стал развивать тему дальше и, кипя недовольством, сел обратно.
— Давайте лучше подумаем, где нам завтра остановиться и дать бой…
Я указал рукой на карту местности, и все в палатке разом удручённо вздохнули. Во всём имеющимся в Тофхельме паноптикуме из гор, ущелий, перевалов, холмов, лесов и болот нас окружала сплошная равнина.
— Если, конечно, вообще есть какая-то разница.
— Зато рельеф максимально предсказуемый, — с мрачной ухмылкой заметил Лой Ноктим.
А вот Эльт считал иначе. Похоже, он уже планировал, как превратить эту равнину в нечто непредсказуемо хаотичное.
— Давайте выкопаем ров! — вдруг предложил Гоа.
— Зачем? — поинтересовался я нехотя.
— Противнику будет сложнее нас атаковать!
— Капитан, вы меня вообще слушали? Это мы собираемся атаковать…
Это был глупый вопрос. У меня давно было подозрение, что Эльт никогда никого не слушал, а просто действовал так, как ему хотелось, и только благодаря невероятной удаче, всюду следовавшей за Гоа, ему удавалось попадать в общую канву происходящего. Следующая его фраза только укрепила мои подозрения насчёт этого:
— Тогда давайте выроем ров рядом с противником!
— И что изменится? — уточнил я терпеливо.
— Не знаю, просто хочу выкопать ров, — честно признался Гоа.
В разговор откуда-то из дыма вмешался Ноктим:
— Может, ров и не такая плохая идея, командующий…
— Точно вам говорю — надо рыть!
— Знаете, капитан, — я злобно посмотрел на Эльта. — Гун-Гун там поди заскучал…
— Да не, тут довольно весело, — раздался жизнерадостный голос чудака, который неведомо как снова оказался в штабе.
— КАРАУЛ! — когда на мой крик явился караульный, я указал на Гун-Гуна. — Вывести его прочь и отправить чистить картошку.
— Но командующий… — робко попытался возразить мне солдат.
— Что ещё такое?
— У нас нет картошки…
— Что?
Мне и в голову прийти не могло, что этот извечный спутник солдатских провинностей мог иссякнуть. Это сулило катастрофой, ведь на нём строилась почти вся система наказаний. Провинившийся или отправлялся чистить картошку, или лишался возможности её есть, или носил мешки с ней, или отправлялся её копать…
— Закончилась, командующий, — подтвердил страшный сон каждого белоруса солдат.
— Ладно, пускай тогда идёт чистит… — пришлось ляпнуть первое пришедшее в голову, — сухари.
— Мне снять с них кожуру? — ехидно уточнил чудак.
— УВЕСТИ! — крикнул я, после чего Гун-Гуна быстро вывели во второй раз. — Так о чём это я?
— Надо копать ров, — напомнил о своей идее, нахально улыбаясь, Гоа.
У меня в голове уже почти сложилась фраза, которая посылала Эльта с его идеями подальше от меня и поближе к чистке сухарей, но снова вмешался Лой Ноктим:
— Если вам не удастся быстро смять вражеский авангард, противник может успеть нас окружить. Пара рвов с кольями по флангам замедлят его.
Это было не только дельной идеей, но и вполне безопасной для моих истинных намерений. Никакой ров ход заведомо проигрышного сражения не изменит. Пришлось соглашаться:
— Неплохо, ещё предложения?