Рубиновый рыцарь тем временем надел или вернее нацепил шлем обратно.
— Завтра, на рассвете, ты покажешь, чего стоишь! — сообщил он уверенно.
— А если я откажусь от боя?
— Эти земли не пропустят труса.
— Да и каким же…
Не успел я договорить, как неожиданно мои ноги намертво завязли, словно по колено оказавшись в трясине. Также внезапно всё прекратилось, заставив меня повалиться на землю от неожиданности.
— На рассвете, Рор, — повторил Рубиновый рыцарь.
Налетел сильный ветер, и рыцарь исчез, оставив после себя в воздухе пару небольших объектов. Леон словил один из них, внимательно разглядел и, хмыкнув, протянул мне.
— Лепесток розы? — раздражённо заметил я. — Просто прелестно.
— Приказания? — невозмутимо поинтересовался граф.
Мне не оставалось ничего, кроме как отмахнуться.
— Продолжаем марш.
— Думаете, что ничего не будет?
— Будет или нет мы узнаем завтра, а сегодня у нас ещё час или два занимательной ходьбы. «Лунные» никуда не делись. Так что вперёд и с песней!
О последнем я сразу же пожалел, потому что солдаты принялись горлопанить свои песни с таким усердием, словно от этого зависела моя жизнь. Мне захотелось вернуться к разговору с Лоем, но тот куда-то пропал. Решив, что бегать за капитаном лучше вечером, я остался во главе колонны, периодически переругиваясь с Леоном.
Только вечером, после того как армия остановилась на ночлег, у меня появилось какое-никакое время на то, чтобы попытаться разобраться, что за чертовщина происходила.
Нет, я, конечно, подозревал, что всякое мистическое могло происходить в мире, где раз в два года множество людей бились насмерть без каких-либо последствий для себя, но чтобы настолько буквально…
Сам Рейланд Рор знал только об одном человеке, которого называли Рубиновым рыцарем. Им был покойный король Риверкросса, Леонар III, чей сын, Леонар за номером четыре, сейчас сидел на троне.
То был выдающийся во всех смыслах старикан, знаменитый своим безрассудством и жаждой битвы. В отличие от сына, он обожал Игры и не пропустил ни одни, сражаясь даже в глубокой старости.
Рейланд был знаком с ним лично, но очень сильно вскользь, и не имел ни малейшего понятия, откуда взялось это прозвище. Карьера моего альтер-эго тогда ещё только начиналась, тогда как старик уже впал в полный маразм. Словом, говорить им было не о чем.
«Неужели жажда битвы битвы оказалась для старого короля такой сильной, что он теперь бродил по миру в виде призрачного гаишника?»
Первого об этом я решил расспросить Леона, который, во-первых, ввиду своего титулованного положения был знаком с королевской семьёй Риверкросса, а во-вторых, постоянно крутился рядом и мешался под ногами.
Вообще он пришёл по делу, просто этих дел было такое количество, что я и сам не замечал, как сваливал всё больше и больше на графа. Это было очень удобно: уменьшалось не только количество моей работы, но и головной боли.
— Как думаете, этот Рыцарь — им может быть Леонар третий?
Леон моему предположению сильно удивился.
— Не припомню у его величества такого доспеха… — поделился своими мыслями он. — Хотя последние Игры он провёл в коляске, может, я просто не застал.
— Мда? — удивлённо уточнил я, потому что Рейланд Рор такой подробности точно не знал.
— Я был в его свите, — вид у графа был таким, словно Леон не очень хотел об этом вспоминать.
Его ответ заставил меня задуматься над тем, как эти двое вообще могли пересечься. Впрочем, стоило ли думать над очевидным ответом? Как-никак передо мной стоял целый граф. Надо полагать, этот титул дали не за красивые глаза — у него их не было.
— Пользуетесь своим привилегированным положением? — с намёком поинтересовался я.
— Моим чем? — сильно удивился такому вопросу Леон.
— Вы граф…
— Ага, стал им лет семь назад, когда умер мой отец! — оскорбился Леон.
Похоже тут я промахнулся — Леонар умер за год до этого.
— Неужто поднялись с самых низов?
Граф понял скрытую подоплеку этих слов:
— К вашему сведению, я был лучшим стрелком своей роты! С двухсот метров по летящему бекасу попадал!
Я прикусил свой слишком длинный и искусанный язык. Спорить с человеком, который мог попасть с такого расстояния из местных ружей по маленькой птичке, было чревато. Моя тушка куда крупнее.
И тут до меня наконец дошло сопоставить сроки:
— Постойте, сколько лет назад это было? Восемь? Вам, должно было, быть семнадцать…