— Господин…
— Граф Иртук Лорн!
— Граф, я приношу свои самые искренние извинения за это недоразумение. Поверьте, оно возникло по вполне понятной причине: у нас тут сами видите что творится. Уверяю вас, никто не хотел умалить ваше достоинство. — Володя вышел из-за стола и самолично придвинул стул. — Прошу вас, присаживайтесь.
Когда граф сел, Володя достал из-под стола кувшин с вином и три кружки, налил. Одну отдал графу, вторую придвинул Нинрону, а третью поставил перед собой.
— Знали бы вы, граф, какой тут у нас бардак творится — не удивлялись бы. Вот и меня заставили заниматься допросом наших мятежников… А… вы же не знаете ничего. Представляете, тут некоторые бандиты решили под шумок заняться грабежами, но в военное время, согласитесь, это сродни предательству.
— Сочувствую…
— Простите, не представился. Князь Вольдемар Старинов. Вообще-то я не из Локхера и здесь оказался совершенно случайно. Но как истинный дворянин счел своим долгом оказать помощь в обороне приютившего меня города… А вместо этого… эх… Видите, чем приходится заниматься? Да вы пейте. За здоровье короля Эриха Признаться, я восхищаюсь им. Талантливый правитель и полководец. Если бы не снежная зима, погубившая вашу кавалерию, думаю, вы уже победили бы.
— Да. Зима была ужас. До сих пор вспоминаю ее с содроганием. — Граф залпом осушил кружку, и Володя немедленно наполнил ее снова.
— Что? Вы были там в эту зиму? Расскажите, пожалуйста! Знаете, когда я услышал, что после той зимы ваша армия еще могла сражаться и даже нанесла поражение Локхеру…
— А! — Граф пренебрежительно махнул рукой. — Зима оказалась более страшным противником, чем локхерцы. Лезли без всякого толку.
Получив благодарного слушателя, граф ударился в воспоминания о том, как они вошли в Локхер, о первых боях, о той страшной зиме. Выпили за храброго боевого коня графа, который в одну из зимних ночей послужил в качестве жаркого и тем самым спас графа от голодной смерти. Володя на самом деле не пил, а только прикладывался к кружке. Впрочем, граф не обращал на это внимания.
Володя сочувственно покивал.
— Что ж, тогда предлагаю еще тост за здоровье короля Артона. Конечно, он не Эрих, но еще молод и потому неопытен. Полагаю, со временем необходимый опыт он приобретет. Так что за его здоровье.
Граф не отказался, выпили за Артона.
— А знаете, граф, если бы ваш барон выполнил первоначальный план и просто подготовил базу для приема основного контингента с кораблей, у нас были бы большие проблемы.
— Да — не стал спорить Иртук. — Я предупреждал барона, но он посчитал, что войска удобнее будет высаживать на причалах Тортона… И вот результат… Но не обольщайтесь, милорд, — вы выиграли всего лишь первый бой. Когда прибудут основные силы, вы не сможете им долго сопротивляться.
— А зачем тогда вы шли, а не сразу войска перебросили на кораблях? — поинтересовался Володя.
— А чтобы сюрпризов разных избежать.
— Ну да, и подготовить лагерь для солдат… Недаром же у вас в войске было столько рабочих. Я это сразу заметил — рад, что оказался прав в своих догадках.
— В общем, да, князь. Не надо было нам лезть в Тортон, а, как планировали, следовало начать осадные работы.
— Да, теперь вашему флоту придется сложнее. Кстати, вы уже выбрали место высадки? Нет-нет, можете не говорить, где… Да вы все равно не успели послать на корабли сообщение, так что это простое любопытство.
Ну и дальше в том же духе. Допросы шли один за другим — офицеры, солдаты, рабочие. Это только кажется, что рядовые ничего не знают. Они стоят на постах около палаток командиров, ловят бросаемые теми слова, что-то видят, о чем-то догадываются. Главное — задать правильные вопросы и в правильном ключе. Каждому хочется почувствовать себя значимым и важным, похвастаться своей осведомленностью. А уж если рассказ о твоих подвигах слушает этот странный мальчишка-князь, восхищенно раскрыв рот… ну, понятно, какому мальчишке не интересны повествования о славе и сражениях? Вот и хочется произвести на него впечатление, похвастаться. Кого-то можно было просто запугать палачом, кто-то отвечал сам, не видя смысла что-то скрывать. С дворянами Володя играл восторженного юнца, с солдатами вел себя по-разному. На одних тратил не больше пяти-десяти минут, с другими беседовал чуть ли не по часу. Как бы то ни было, но когда помещение покинул последний пленный, у Володи накопилась целая кипа листов с замечаниями, комментариями и выводами. Теперь нужно время, чтобы, все свести воедино. Володя потянулся, расслабляя затекшую спину, и устало потер глаза — все-таки факельное освещение не слишком подходит для письма.