Володя уже немного успокоился, но остатки ярости еще клокотали в нем. Ополченцы испуганно пятились. Князь прикрыл глаза, вдохнул и выдохнул несколько раз.
— Кто ваш командир?
Вперед несмело вышел какой-то дядька в летах.
— Теперь ты рядовой. Дела передашь заместителю и считай, что легко отделался. Остальным участникам сего храброго действия по двадцать ударов плетьми. Этому зачинщику — пятьдесят! Все!
— Милорд, — попытался кто-то возразить. — Пятьдесят…
— Исполнять!!! — Володя развернулся к одному из получивших наказание и, сощурившись, изучил его с ног до головы. — Хочешь избежать порки? Могу отменить, но при одном условии. Впереди еще много битв, и не факт, что после одной из них ты останешься живым. Так вот, с твоим телом поступят так же, как ты сейчас поступал с этим. Согласен?! Что же ты так?
Володя развернулся и зашагал по улице, уже мало обращая внимания на окружающих.
— Пятьдесят ударов плетьми… Милосерднее было повесить, — вдруг услышал Володя за спиной шепот охраны.
Те явно не хотели, чтобы милорд их расслышал, но как раз в этот момент на мгновение наступила тишина, и мальчик все прекрасно услышал. Позади испуганно замерли, ожидая новой вспышки гнева и новых наказаний.
Володя замер, словно на столб налетел. Пятьдесят… Что он вообще знал о наказании плетью? Даже не видел ни разу. Знал только, что его применяют, но сколько ударов много, а сколько мало? Значит пятьдесят — это равносильно смерти… Или нет?.. Скорее это равносильно инвалидности для наказанного, что, собственно, в этом мире та же смерть, только более отдаленная. Что же делать? Что? Отменить наказание? Смягчить? Володя прикрыл глаза. Отменить… Но отмена решения командиром… после этого его никто слушать не будет. Что за командир, у которого семь пятниц на неделе и который свои решения меняет каждые пять минут.
— Кто-нибудь, — попросил Володя, не оборачиваясь. — Сходите, передайте, чтобы удары были не в полную силу — защитники городу еще понадобятся. Пусть на стенах отработают свою вину.
Судя по раздавшемуся за спиной топоту, кто-то отправился исполнять приказ. Володя вздохнул и зашагал дальше.
Как добрался до кабинета в магистрате, где обычно проходили все совещания, он помнил плохо. Долго сидел за столом, разглядывая какую-то точку над дверью. Потом вспомнил, что Конрон всегда где-то тут прячет кувшины с вином. Разыскал их, хлебнул из одного. Вопреки надежде, облегчения это не доставило, наоборот.
— Что, феодалом себя возомнил?! — вопросил Володя с яростью у самого себя. — Уже казнить и миловать начал?
Володя говорил еще много, с каждым словом распаляясь сильнее и сильнее. Понимал, что надо остановиться, понимал, что такое его состояние чревато бедой, но с ужасом осознал, что остановиться не может. Он метался по кабинету, расшвыривая попадающиеся по пути скамейки и стулья. Заглянувший в комнату Филипп едва не схлопотал кувшином с вином по голове. Хорошо, Володя промахнулся, и кувшин разбился выше головы вассала, окатив того вином. Филипп выскочил за дверь.
— А я тебя предупреждал, — невозмутимо заметил Джером, сидевший на подоконнике и что-то рассматривавший во дворе. Он повернулся на звук захлопнувшейся двери, глянул на солдата и хмыкнул. — Считай, что повезло.
— Что на него нашло? — пробурчал Филипп, стряхивая вино с волос и одежды. Выглядел он, несмотря на происшедшее, не сердито, а скорее растерянно.
— Да кто ж их, благородных, поймет? Он уже пришел в таком состоянии. Дальше только хуже, будто специально себя накручивает. Думал, успокоится немного погодя, но, похоже, только хуже становится, а мне ведь еще о деле поговорить надо. Еще какой-то офицер на меня наседает, говорит, что милорд отдал приказ по поводу пленных… Тут Рокхон к милорду рвался, хотел получить дальнейшие указания. Приходил и тир Роухен, чуть ли не мечом у меня перед носом размахивал. А что я могу сделать?
Филипп опасливо покосился на дверь:
— Так не пойдет, я тоже не ради развлечения пришел. Джером, постарайся успокоить милорда.
— Я похож на самоубийцу? — возмутился тот. — Если так хочешь, иди и успокаивай.
Филипп нервно прошелся по коридору, потом остановился рядом с Джеромом и тоже выглянул в окно. Тут опасливо косясь на них, показался какой-то слуга, подошел к двери. Филипп открыл было рот, чтобы предупредить его, но Джером в последний момент удержал и стал с интересом прислушиваться к тому, что происходит в комнате.