На станции ЦРУ в Исламабаде — в последнее время творился полный бардак. Начальник станции в Исламабаде Джонатан Бэнкс был вынужден покинуть страну в январе одиннадцатого года после того, как всплыли очень нехорошие подробности ударов беспилотников по Северному Вазиристану, в результате которых погибли гражданские, в том числе дети. Он не просто покинул страну — он был вынужден бежать, потому что его вызвали в пакистанский суд по обвинению в убийствах и терроризме. Второй глава станции — человек по имени Рифт Виденс[19] — был вынужден срочно покинуть Исламабад после рейда на Абботабад, потому что пакистанские военные вознамерились его убить. Не своими руками — просто раскрыв в прессе его имя, после чего на него, несомненно, Аль-Каида начала бы охоту. На данный момент — начальник станции в Исламабаде до сих пор не был назначен, потому что в Лэнгли творился полный бардак, его покидал Леон Панетта, а новый директор официально еще не был назначен, хотя все знали, что им будет генерал-полковник Дэвид Петреус. Кроме того — никто из старших оперативных сотрудников ЦРУ просто не хотел ехать в Исламабад начальником станции — все понимали, что вляпаться в нехорошую историю, а то и погибнуть здесь больше шансов, чем где бы то ни было, за исключением разве что Кабула.
А поэтому — брифинг сегодня проводил Марк МакКормик, высокий, какой-то нескладный сотрудник, который занимался аналитикой. Чамберс хорошо знал его — от него ушла жена и отсудила почти все имущество, после чего Маку ничего не оставалось, кроме как отправляться в Исламабад — здесь платили намного больше. Мак был одним из немногих приличных людей на местной станции, в нем не было ни тяжелого военного дубизма, свойственного военным, ни ожесточенной фанатичности, свойственной тем, кто работал здесь на улицах. С ним можно было поговорить как с нормальным человеком — и потом у тебя не будет болеть голова.
Чамберс пришел сюда не просто так. Он был офицером связи — одним из сотрудников нелегальной точки британской разведки, развернутой в Исламабаде под прикрытием корпункта ВВС. В отличие от американцев, которые везде появлялись с шумом, грохотом, громоздили заграждения чуть ли не до неба, шастали по улицам и стреляли как Раймонд Дэвис — британцы умели работать тихо. Они присутствовали в регионе уже третью сотню лет, и некоторые их агенты — были агентами в поколениях, когда традиция быть осведомителем британской разведки передавалась от отца к сыну. Их было немного — всего семь человек, считая начальника станции, профессия журналистов давала возможность бывать в разных местах и задавать вопросы. В отличие от американцев — их ни разу не пытались взорвать, ни одного из офицеров не пытались похитить. Конечно, мелкие несуразицы были — но ведь это, считай, зона боевых действий. Причем информация, которую они гнали в Лондон — была более трезвой и здравой, чем та, которую давали в Вашингтон американцы. Возможно, если бы тогда американцы вовремя прислушались к британцам и французам — не произошло бы абботабадского безумия, после которого были вынуждены уйти директор ЦРУ и министр обороны.
Чамберс приземлился на стул рядом с Чэдом Уоткинсом, который на данный момент отвечал у американцев за острые акции. Чамберс знал о том, что Уоткинс несдержан на язык и может сболтнуть лишнего. А информация — никогда не бывает лишней.
— Так… все собрались… — констатировал МакКормик, — Гас, включай аппаратуру. Начинаем.
Гас Торнкрофт, специалист по безопасности посольства — пробарабанил по клавиатуре компьютера, включая генератор белого шума и особое устройство, которое заставляло мелко вибрировать стекла в окнах, не давая снимать звук с помощью лазера. Это были не лишние предосторожности — китайских шпионов уже ловили…
МакКормик прошел к доске для брифингов — здесь она была такой-же, как в каком-нибудь университете. Прикрепил к ней магнитом фото человека. Явно из местных — правильное лицо, пышные усы, чуть тронутые сединой волосы. Фото четкое, официальное — то есть сделанное в нормальном фотоателье, а не специальной камерой с расстояния в километр и не скрытой аппаратурой.