Последняя неделя моего отпуска выдалась свободной: все запланированные дела я уладил, со всеми, с кем надо, встретился. Мы со Светой даже выкроили день, чтобы прокатиться по моему имению. Во время этой экскурсии нам удалось пообщаться со старостами двух самых крупных деревень и узнать о ситуации. По их словам, последние два месяца тенебрисов в округе не наблюдалось, поэтому я посчитал, что всё в порядке.
Мой отъезд в Томск намечался на четырнадцатого декабря, таким образом я пробыл в отпуске чуть побольше месяца. Время это пролетело незаметно. В какой-то степени было грустно покидать дом и людей, к которым привык. Последние тридцать лет прошлой жизни я не ведал покоя, а теперь получил то, о чём даже не мечтал. И всё же меня что-то тянуло обратно во тьму, туда, где меня ждал мой враг.
Михаил Озёров так и не явился. От него я больше не получил ни одного звонка, да и признаки слежки моя охрана не обнаруживала. Ерофей удрал из Первосибирска сразу после нашей с ним задушевной беседы, Воронова мы тоже отпустили, но чуть позже. Теперь настала очередь Михаила делать ответный ход, но он почему-то медлил: сам не приезжал и своих людей не присылал. Вот только я сомневался, что он оставит в покое нас с сестрой. Не таким он был человеком.
Значит, Михаил собирается выкрасть сестру во время моего отсутствия. По этой причине Света с Катей покинули город в ночь с двенадцатого на тринадцатое. Они отправились в Омск на служебном минивэне в сопровождении двух бойцов охраны. Лера поехала с ними. Куда её девать, я просто не представлял. Оставлять одну в особняке не хотелось, пусть уж лучше живёт вместе с девчонками: и тренировки не забросит, и веселее им будет. Она и сама отнеслась к этой идее с энтузиазмом.
Охрану поместья и деревообрабатывающего предприятия я приказал усилить, а на базе теперь должны были постоянно дежурить пятьдесят человек. Мы готовились к любому развитию событий, в том числе к открытому нападению на особняк озёровских боевиков.
Между тем, Гаврилов тоже зря времени не терял. Он нашёл адвоката по внутриродовым спорам, и в следующий мой отпуск я планировал официально подать в суд на Михаила Озёрова и обжаловать его требования. Тот хоть и заявил, что мой долг увеличился в два раза, но по документам сумма не изменилась — на мне по-прежнему висели триста тысяч. Однако даже это я считал много. Надо было попытаться уменьшить сумму в два-три раза. Впрочем, могло сложиться так, что и этого платить не придётся.
И вот настало четырнадцатое декабря, я выгнал из гаража свой подержанный «Оникс», сложил на заднее сиденье рюкзак и баул с вещами и «убийцей тьмы» и отправился в путь. Теперь мне уже не требовалось ехать так далеко, как раньше: до Томска можно было добраться за три с половиной, максимум за четыре часа.
Снова бронированный армейский внедорожник вёз меня по бетонной дороге сквозь заснеженный лес, и выцветшее небо опять висело над верхушками мёртвых деревьев. За месяц бетонка значительно удлинилась, добравшись почти до самой ставки, но её до сих пор продолжали строить, а вместе с ней, как рассказал водитель, где-то неподалёку начали прокладывать рельсы.
От Томска мы долетели на вертолёте до посёлка Лесной. Это было то самое место, где располагалась база строительной и прочей служебной техники. От старого посёлка остались только разрушенные двухэтажки, но рядом на широком расчищенном поле уже возводились блочные здания нового населённого пункта. Граница сдвинулась далеко на запад, и жизнь возвращалась в эти края.
Вездесущие зенитки никуда не делись, но теперь к обычным пушкам добавились зенитно-ракетные комплексы. Да и вертолёты сюда летали без каких-либо проблем. Тьма окончательно отступила, и электроника заработала, что позволило расширить наши оборонительные возможности.
Сегодня моим водителем был угрюмый молчаливый здоровяк, из которого и слова не вытянешь, и всё же мне удалось у него кое-что разузнать. Весь месяц, пока я отдыхал, наступление продолжалось. Происходило это не так быстро, как в первые недели, поскольку ям и сильных тварей на пути стало попадаться значительно больше, но император по-прежнему был полон решимости выйти на намеченные рубежи и взять хотя бы Усть-Катайгинск.
Проблему с летунами, как я понял, решить до сих пор не удалось, тем не менее, за всё время на нас никто не напал, да и стрельба, если и слышалась, то редко и далеко. Добрались мы без проблем, если не считать разбитый участок дороги перед самым лагерем, где ещё не успели положить плиты и где пришлось сбросить скорость на замёрзших грязевых колдобинах.