Неслышно раздвинув широкой грудью густые кусты, около деревьев появился серый в яблоках южноуралец. Закинув голову, раздувая розовые ноздри нежного храпа, несколько раз покивал, фыркнул.
Всадник небрежно похлопал коня по шее и выпрямился, выскользнув из-под нависших веток.
Он был еще совсем юн, этот всадник — лет 14, не больше — но во всем — в уверенной, прочной посадке, в широких плечах; в мягкой расслабленности хорошего спортсмена — сквозили спокойная сила и решимость. Почти метра восьмидесяти ростом, мальчишка весил глаз не меньше семидесяти килограмм — не за счет жира, конечно. Но заметная угловатость, курносый профиль, а главное — открытый, весёлый и немного наивный взгляд светло-серых глаз — говорили, что всаднику именно четырнадцать.
Мальчишка был одет в охотничью куртку, перетянутую широким кожаным поясом с большой витой пряжкой германской работы, на котором висели широколезвийный топор в петле, фляжка… Потертые джинсы были выпущены на мягкие казачьи сапоги, подвернутые до середины их голенищ, как в стерео "Люди вьюги". Правая штанина сбоку задралась, открыв рукоять засапожного ножа, рядом с которым торчала нагайка-волкобой. Светло-русый густой чуб падал на лоб поверх вышитой цветным бисером туземной повязки.
В правой руке — за середину — всадник держал короткую охотничью рогатину с широким пером и перекладиной. Но у правого колена в чехле покачивался КПП ИжС-52 — устаревшая модель плазменного полуавтомата, давно снятая с армейского вооружения, но широко используемая охотниками, ополченцами и иррегулярными формированиями. Без такого оружия вдали от границ освоенных земель появляться было рискованно…
Впрочем, Борька Утесов знал леса Сумерлы не хуже местных вабиска. Десять из своих четырнадцати лет мальчишка прожил на Сумерле — в поселке Пять Дубов за Первым Меридианом, а последние два года — в почти такой же станице Черноречье. Отец Борьки — начальник полиции Черноречья есаул Утёсов — и мать, инженер 1-го класса Императорского Гражданского Инженерного Корпуса — всячески поощряли охотничьи экспедиции сына. Именно поэтому он заработал в пионерской организации ранг следопыта (что на лесной Сумерле было непросто), получал профессию лесничего (и астроэнергетика, кстати) и собирался стать лесничим. Старшие сестры Борьки уже окончили школу — одна училась на Земле на врача-регенератора, вторая летала стюардессой на планетолете линии Озерный-Луна 233. Но и сам Борька успел побывать во многих местах освоенной человечеством Галактики — летал на каникулах. Землю он помнил плохо и ни разу не был на прародине с тех пор, как Утесовы покинули ее… Впрочем, мальчишка самодовольно считал: Сумерла — планета геоморфная, а всякие там Кижи и Эрмитажи и по стерео неплохо выглядят…
…Сейчас Борька находился в сорока с лишним километрах от границы губернии. И двигал им не охотничий интерес, а обычное любопытство.
Зимой этого года экспедиция Войко Александра Драганова, исследовавшая леса между Голубыми Песками и 3-м Меридианом, вышла на заброшенный город. В составе экспедиции были такие знаменитости, как создатель прославленной Группы Поиска Чарли Беннет и гаргайлианец, чьё имя земляне произнести были не в силах — крупнейший в известной части Галактики специалист по городам и цивилизации Рейнджеров. Именно они и определили найденное поселение, как таковой. Ничего из ряда вон выходящего в находке не было — города Рейнджеров, безвестно сгинувшей загадочной працивилизации, встречались на многих планетах. Но не заглянуть в него лично было бы надругательством над человеческой природой…
Поэтому Борька Утесов, четырнадцатилетний казачонок из станицы Черноречье, добирался туда вторые сутки.
Подняв левую руку с комбрасом — комплексным браслетом-терминалом — Борька сверился с картой. Оставалось километров семь, не больше, и мальчик похлопал коня древком рогатины по крупу:
— Давай, солнце моё, — негромко сказал он, — уже недалеко совсем, давай.
Между огромными деревьями легко мог бы пройти стандартный джип. Но густющий подлесок катастрофически затруднял движение, порскала из-под копыт животная мелочь, а могло попасться и что-нибудь крупное и опасное. Во всяком случае, медведи тут были. Кроме того, эти леса славились, как вотчина диких племен, не признающих ничьей власти, но умело подогреваемых в ненависти к землянам эмиссарами Иррузая. Ненависть эта густо замешивалась на страхе, а оттого была непредсказуема и опасна. В своих охотничьих экспедициях Борьке приходилось и убивать лесовиков, и меняться с ними, и даже жить в их селениях, поэтому он хорошо себе представлял, на что они способны.