Вещи Игоря лежали на своих местах. Он снял и положил около кровати на столик РАП. Потянулся. Странно, но спать не очень хотелось — может быть, поддерживала мысль, что выспаться можно будет завтра. Игорь решил снова пройтись…
…В нижнем зале было почти пусто. Сам Носков, отправив, очевидно, на покой свое семейство, сидел за стойкой и читал только что вышедший выпуск «Отклика» — его принес лично главный редактор, он как раз сидел у стойки и неспешно пил пиво. Еще тут был волостной атаман Теньков — он ел беф-строганов, запивал чаем и работал на ноутбуке. Игорь, не привлекая внимания, прошел через зал и, спустившись с крыльца, не спешно зашагал вдоль кустов.
Был третий час утра, не так уж долго оставалось до рассвета. Игорь легко побежал по тропинке — просто потому, что хотелось пробежаться, выжечь остаток неизрасходованной энергии. Иногда он казался себе аккумулятором на не вполне понятных, но мощных батареях. Возможно — вечных.
Бегом, бегом, бегом — по тропинке, за поворот, похрустывающим гравием, прыжок через скамейку, как через барьер — бегом, бегом, бегом… Игорь оказался уже на окраине поселка. При свете Адаманта посверкивали уложенные наземь бронещиты. В траншеях лежали резкие, черные тени. Лес стоял темной, монолитной стеной, оттуда доносились ночные звуки, но уже робко посвистывала какая-то птица, как бы напоминая, что утро наступает. Игорь посвистел в ответ, прислушался.
На миг ему почудилось что-то нехорошее. Да, возникло совершенно явственное ощущение пристального, жесткого взгляда. Мальчик повел плечами «прислушался» снова — нет, ничего.
Тихо. Пусто.
— Зачем я пришел сюда? — спросил он вслух удивленно. В самом деле удивленно, Игорь мог бы поклясться, что сюда он не собирался, нечего ему тут было делать; он просто хотел пробежаться по улице, а не на окраину выходить… — Интересно…
Он передернул плечами и повернулся, собираясь уходить.
К счастью, именно в эту минуту он все-таки заметил краем глаза движение — всего метрах в двадцати от себя.
Краем глаза, вот в чем дело. Даже если вы подверглись очень сильному и умелому ментальному воздействию, сами того не заметив — вы всегда можете увидеть атакующего (если он не умеет мимикрировать, что встречается крайне редко, а массово — никогда ни в одной из известных рас!), глядя не напрямую, а вкось. Так учили в лицее, и это проверялось на практике.
По этому Игорь увидел вабиска. Их было четверо, и они держали в руках готовые к удару ятаганы, а чуть дальше застыл коричневой утренней тенью высокий яшгайан.
Игорь мгновенно блокировал мозг, чтобы не дать даже заподозрить свою осведомленность об их присутствии. И да на секунду не выдал себя жестом, словом, движением или вздохом — продолжал шагать к кустам, насвистывая лицейскую песенку и теперь уже отчетливо ощущая спиной, как вабиска идут за ним, почти не скрываясь. Они даже не старались бесшумно ступать, уведенные в том, что не будут раскрыты!
Ну — ладно… Он почти обрадовался такой постановке вопроса. Пусть атакуют…
Вабиска приближались почти бегом, решив, очевидно, покончить с белолицым мальчишкой парой ударов. Игорь хладнокровно подумал, что надо узнать, кто вывел на него эту сволочь. Неужели Уигши-Уого так быстро сориентировался? Ну да это — потом…
Размашистый удар был нанесен в шею — слева наотмашь, с явным расчетом на то, чтобы снести голову Игорю начисто, как лишний предмет. И даже, наверное, получилось бы…
Игорь молниеносно присел, развернулся на левой пятке… Правая нога безжалостно выстрелила вперед и вверх, с хрустом проламывая грудину и вгоняя обломки ребер в легкие. Вабиска открыл глаза шире, разинул рот, чтобы крикнуть, но уже не смог, потоку что захлебнулся кровью — отлетел назад, в траву.
Игорь распрямился пружиной, вскидывая над головой скрещенные руки уходя влево. В ловушку рук попало запястье вабиска; через долю секунды его же собственный ятаган вошел сзади под спинную кость.
Расправа с этими двумя заняла менее секунды — и до такой степени потрясла двух оставшихся, что они окаменели. Тотчас Игорь прыгнул вперед — молча. Стоявший ближе беззвучно ахнул, перекосив рот — левый кулак Игоря обрушился на середину его груди, правый — между глаз, и вабиска рухнул бесформенной темной грудой, в которой больше не было ни опасности, ни даже просто жизни.