Заворачиваюсь в халат, который висел здесь же в ванной, и выхожу назад в комнату. Севера нет, поэтому я опускаюсь на постель и морщусь от боли.
— Действительно так больно? До сих пор?
Поднимаю голову и встречаюсь с хмурым взглядом Артура. Он по-прежнему голый, так что я быстро киваю и молча отвожу взгляд. На самом деле острой боли уже нет, только неприятно тянет внизу живота. Но если он сейчас снова… начнет это делать, я просто не переживу.
Север выходит из спальни. Возвращается буквально через минуту и, не говоря ни слова, протягивает мне какую-то таблетку.
— Что это? — вскидываю испуганно на него глаза. Я как-то читала про всякие запрещенные возбуждающие средства и почему-то уверена, что сейчас Артур давал именно его. Он ведь говорил, что это будет продолжаться всю ночь… А мне кажется, что Север такой человек, который не бросает слов на ветер. Даже таких.
— Обезболивающее, — он вручает мне в руку таблетку и передает маленькую бутылку с водой, — Выпей.
Недоверчиво смотрю на него и медлю.
— Не буду.
— Почему? — удивленно вскидывает брови он, — Пей давай и не капризничай.
Упрямо мотаю головой.
— Пей, Алина, — угрожающе рычит Север, нависая надо мной.
В его глазах плещется глухое раздражение, и я испуганно запихиваю таблетку в рот, тут же запивая водой. Она неприятно царапает горло. Сейчас просто скажу, что мне надо в ванную, вызову рвотный рефлекс и все. Надо прямо сейчас, пока не подействовала. Но Артур падает рядом на постель, железной хваткой придвигает к себе. Я замираю, чувствуя на шее его горячее дыхание. Ждет, когда начнется действие таблетки, точно!
Я попыталась выскользнуть из его объятий, но услышала грозное:
— Куда?
— Я… мне… в ванную нужно, — мямлю робко.
— Ты только что там была.
Север притискивает к себе крепче, и я зажмуриваюсь в ожидании. Сейчас он снова вцепится в кожу болезненным поцелуем, заставит прогнуться и возьмет, как и обещал. Но этого не происходит. Через несколько минут его дыхание выравнивается. С удивлением понимаю — заснул. Прислушиваюсь к ощущениям в теле, но никакого возбуждения не испытываю. Это и правда было обычное обезболивающее? Но я… видела его взгляд. Он не собирался останавливаться, глядел так же ненасытно, как и в начале. Тогда почему все-таки остановился?
Глава 7
Мне хочется провалиться от стыда, едва я открываю глаза. Обычно после сна все произошедшее вчера хоть немного, но забывается, воспоминания немного притупляются, но не в этот раз. Сегодня я будто и не спала — очнулась и все помню. От самого начала и до конца. Как же стыдно, боже мой!
С тоской смотрю на валяющееся на полу платье и в глазах на мгновение появляются злые слезы от обиды. Я вчера думала, что все закончилось, но забыла главное — мне еще предстоит увидеться с моим «мужем». Заглянуть ему в глаза, выслушать его глупые объяснения. Если он, конечно, просто не сбежит и не отключит телефон. А что? Ведь то, что нужно, он уже получил и его брат от него отстанет.
Нет, не могу поверить, что с самого начала Паша просто пользовался мной! Я ведь верила ему. Подумала, как мне повезло, что встретился настоящий мужчина — заботливый, внимательный, которого интересую я, а не то, что у меня под юбкой. Ведь он любил меня, как мне казалось… А оказалось, что он с самого начала обо всем знал и даже замуж после такого позвал…
— Чего ноешь?
Хриплый мужской голос заставляет вздрогнуть и от неожиданности я чуть не падаю с кровати, но Север задерживает меня своей лапищей и одним движением возвращает на место.
— Еще не хватало, чтобы женушка моего брата покалечилась, — усмехается он.
Я поспешно вытираю слезы.
— Ничего. Соринка в глаз попала.
— Эта соринка мизинца твоего не стоит, так что прекращай реветь, — приказывает Артур.
Внезапно между нами не оказывается совсем никакого одеяла, что ровно секунду назад разделяло нас. Зато вместо спасительной ткани ощущаю горячий крепкий торс, к которому Север моментально меня притискивает и уже по-хозяйски сминает ладонью грудь.
— Что ты делаешь? — спрашиваю вмиг охрипшим голосом, ошалев от такого быстрого развития событий.
— Собираюсь тебя трахнуть, — как ни в чем не бывало широко ухмыляется Север.
Его прямолинейность выбивает почву из-под ног.
— Т-ты… мы ведь вчера, — растерянно бормочу я, пытаясь отползти дальше, — Я ведь вчера уже все сделала, что ты сказал! Ты же обещал, что отпустишь меня потом!