Высокий, крепкий, поджарый, мышцы играют под кожей. Он встает коленями на кровать, стягивая с Вики одеяло, устраиваясь между ее ног.
– Не смотри на меня так.
– Как?
Не отвечает, руки мужчины уже под футболкой, а Вика не знает, что делать. Мозг отчетливо выдает сигнал тревоги, тело сковывает страх. Упирается ладонями в плечи Альберта, кожа прохладная, а он, преодолевая ее сопротивление, опускается вниз, задрав футболку, целует живот.
Язык скользит по коже, тут же вызывая дрожь, вверх, она без лифчика, губы посасывают сосок, чуть прикусывая его. Футболка летит в сторону, Альберт ласкает языком и губами уже вторую грудь, они идеальны, упругие, с торчащими припухшими сосками. Девушка под ним замерла, часто дышит, а он, продолжая терзать то один, то второй сосок, расстегивает ее джинсы.
До чего ладненькая девочка, кожа гладкая, вкусная,и снова этот запах яблок срывает крышу. Вика понимает, что надо сопротивляться, но она, точно безвольная кукла, ничего не может сделать. Мужчина целует жадно, лаская на грани легкой боли, с нее резко сдергивают джинсы вместе с трусиками, тут же широко разводят ноги.
Альберт все так же стоит коленями на кровати, смотрит на раскрытое перед ним лоно девушки. Она гладко выбрита, такая аккуратненькая, ведет руками по бедрам, вниз, трогает половые губы, проводя по ним пальцами, раздвигая, скользит между ними, задевая еще не возбужденный клитор.
Вика вздрагивает, пытаясь свести бедра, но ей не дают, Альберт оказывается рядом, ведет по щеке языком, продолжая ласкать между ног, вызывая смешанные чувства. Сердце стучит, во рту пересохло.
– Ты бы знала, сколько спермы кипит в моих яйцах. Стоит так, что больно, – шепчет в ухо, тут же посасывая мочу.
Альберта начинало потряхивать от этой девчонки, от ее торчащих сосков и упругой груди, от гладко выбритой киски, которую хотелось вылизать, пробуя на вкус ее возбуждение. От ее покорности и дрожи, что передавалась ему.
– Я обещаю, ты будешь кричать, громко кричать.
Вика вскрикивает на самом деле, когда его пальцы проникают внутрь, но не глубоко, начиная ласкать внутренние стеночки влагалища. Так не должно быть, это неправильно, она не должна позволять трогать себя после того, что было.
– Альберт.
– Да, белка.
– Не надо.
Мужчина смотрит холодными глазами, но в зрачках огонь, делает пальцами резкое движение, Вика задыхается от нахлынувших ощущений, такие острые, глотает ртом воздух.
– Да, девочка, да, смотри на меня.
ЧАСТЬ 19
– Иди ко мне, – мужчина протягивает руку, приглашая Викторию присоединиться к нему. – Ты краснеешь, словно девственница, хотя мы знаем, что это не так. Иди сюда.
Потоки воды стекают по крепкому мужскому телу, ноги чуть разведены, после недавнего секса его член еще не опал окончательно. Вика стоит, обернутая влажными простынями, между ног мокро, живот и бедра испачканы спермой.
– Белка, – Альберт склоняет голову, смотрит.
Ну что за странное прозвище ей дали?
То, что совсем недавно было между ними, не поддавалось никаким логическим объяснениям. Она должна была сопротивляться, вырываться, испытывать отвращение, но был лишь страх, который парализовал тело, а потом желание. Фирс искушал, не давал выбора, не давал сказать ни слова против. Просто брал то, что, он считал, принадлежит ему.
Он лежал между ее разведенных ног, лицо так близко, что видно, как подрагивали ресницы, и слегка расширенные зрачки.
– В глаза, смотри в глаза, белка, чувствуешь мои пальцы? Такая горячая, такая влажная, чувствуешь, ты уже течешь на них? Сука, сам дурею от этого, – шептал в ухо, обжигая горячим дыханием кожу.
Продолжая дразнить ее, то засовывает пальцы во влагалище, то скользит ими у самого входа, то растирает начинающий наливаться возбуждением клитор. Вика лишь краснела, не в силах пошевелиться, могла только покорно принимать эти ласки. А потом убрал пальцы и поднес к ее губам, заставляя облизать их. Ничего не оставалось, как сделать это, Вика впервые пробовала себя на вкус, это было так порочно.
Альберт сам облизал пальцы, начал снова целовать, не обращая внимания на разбитую губу и боль в ней, терзал ее губы, то лаская языком, то засасывая. При этом головка члена терлась о раскрытое лоно, Вика стонала, ерзала бедрами, но этим лишь сильнее распаляла мужчину.
– Прекрати, а то будет больно. Сорвусь.
Альберт резко дергает ее бедра на себя, чуть приподнимая под ягодицы, сжимая их. Смотрит прямо в глаза, положив одну руку на горло, поглаживая пальцами кожу. Было видно, как он напряжен, как пульсирует вздутая голубая вена на шее.