– Господи, ты, словно конь здоровый, ты меня раздавишь, Ганс. Перестань, проказник. Чем тебя кормят? Ты словно маленький динозаврик. Сейчас пойдем гулять.
– Вот поэтому ему место в своей будке, за городом.
– Руслан, ты говоришь ужасные слова, он ведь все понимает. Не обращай внимания, Ганс, он просто ревнует. Ведь у нас с тобой настоящая любовь.
При слове «любовь» Руслан напрягся, сжал челюсть. Накануне между ним и Альбертом состоялся непростой разговор, они сказали друг другу много некрасивых и обидных слов, практически поругались. Альберт приводил все новые доводы и резал правду по живому, выворачивая ею всю душу наизнанку.
– Я не понял, ты что, решил поиграть в любовь?
– Никто не играет, в отличие от тебя, это твоя стихия.
– Рус, ты понимаешь сам, чего хочешь? Ты соображаешь, что вообще ты делаешь?
– Да, я хочу, чтоб она осталась с нами, чтоб Виктория осталась.
– А завтра ты захочешь завести кролика и вытаскивать его из шляпы?
– Что ты несешь?
– Это ты что, блядь, несешь? Решил поиграть в любовь и семью, на что ты надеешься и рассчитываешь? Чем ты там думаешь, своей железной башкой? Мы построим дом, поселимся там втроем и будем жить долго и счастливо? А, да, я еще Ганса забыл, без него теперь никуда.
– Да, я хочу, чтоб все было именно так. Ты все сводишь к фарсу и несешь хрень. Почему бы и нет? Почему все не может быть именно так?
– Я да, последнее время я много чего несу, потому что мне будет самому трудно расставаться с белкой. Думаешь, мне легко, и я скачу от радости? Но это неизбежно, – Альберт тогда подошел к нему так близко, заговорил громким шепотом, заглядывая прямо в глаза. – Ты видел, какая она, видел? Она не из нашего мира, она чистая, добрая, мать ее, Элли, спустившаяся в наш, сука, изумрудный гребаный городок. В наш долбаный мир, полный порока, лжи и грязи, который мы создали сами. Что у тебя есть? Что ты ей можешь дать? Номер в гостинице, свои бои, сотрясения, травмы, больницы? Чтоб она ходила туда и плакала, или отворачивалась, пряча слезы? Ответь мне?
– Нет, я совсем этого не хочу.
– А ведь она согласится, останется. И будет потом разрывать душу на части, потому что это не ее мир.
– Но мы можем все изменить.
– Подумай, Рус, хорошо подумай, чего она достойна, и что ты можешь ей дать? Она достойна большего, чем быть просто содержанкой или девушкой на ночь. Она даже денег наших не берет, покупает лишь самое необходимое, ей они просто не нужны. Она достойна нормальной семьи, мужика хорошего, детей, а не тебя, которого могут убить в клетке, или меня, которому могут пустить пулю в лоб.
– Мы все можем изменить, я могу завязать.
– Да чего ты все заладил? О да, а ты не забыл, мой брат, посчитать количество наших врагов, которые спят и видят, как бы закатать нас в асфальт. Ты хочешь ее подставить, чтоб она легла рядом? Ты этого хочешь? Хочешь ходить к ней на могилу и носить розы? Поэтому не надо при всех афишировать свои чувства, у нас договор, ебучая сука сделка! Для всех она просто девка, которую проиграли в карты. Мыс пим с ней, трахаем ее! Только это должны все знать и видеть. Чтоб уберечь ее, а не наши шкуры!
Альберт уже не говорил, а кричал, вымещал свою злость, негодование и собственное бессилие на Руслана. Он сам думал о том, чтоб уговорить Вику остаться, думал, это будет не так трудно. Но что дальше? Год, два, три, а что потом? Они увязнут в ней, не в силах уже отпустить никуда, а она будет только мучиться, мечтая совсем о другом. Вика совсем не девка, она их женщина, только их, но даже ей это не нужно знать, чтоб не давать лишние надежды. Именно поэтому Альберт с ней так всегда сдержан, сыплет шутками, но временами прорывает и вот тогда, целует, любит ее до боли в собственном сердце, понимая, что оно у него все-таки есть.
– Тема закрыта, и не смей больше так себя вести.
– Как так?
– Как эгоист, думающий только о себе, и вот не надо эти подарки, ухаживания, влюбленные взгляды, не надо давать ложные надежды.
Фирс прав, как всегда прав, надо думать не только о себе и своих желаниях.
– Так, все, собираемся и едем, много дел, Рус, надень на зверя намордник, а то всех людей распугает, белка, собирайся, – Альберт вышел из спальни, поправляя белоснежный ворот рубашки.
– А Тимур, мы же хотели его дождаться?
– Застрял Тимур, система видеонаблюдения полетела, чинит, надо ехать, а то начинит не то.
Все стали собираться, Вика надела сапоги, пальто. Альберт, как всегда, был неотразим, белая рубашка, черное пальто, Руслан в джемпере и куртке. Виктория уже хотела выйти из квартиры, но остановилась, разглядывая мужчин.