Улыбаясь, она шагнула ему навстречу.
Теперь не время для слов.
ГЛАВА 28
Том шел к дому, негромко подпевал солисту и криво усмехался. Наверное, в этот вечер между ним и солистом установилась телепатическая связь.
Солист исполнял романтическую балладу, исполненную страсти, и тело Тома остро отзывалось на каждое слово.
Его пронизывало одно всепоглощающее желание, пульсирующее во всех жилах. Он был побежден, захвачен в плен теплым ветром, звездным небом и женскими чарами.
К черту нравственность, осторожность, здравый смысл. Справиться с собой невозможно.
В эту ночь он получит то, что ему нужно. И плевать на последствия.
– Привет, Том!
Tea махала ему с веранды. Том уже подходил к парадному входу, так что до веранды было футов тридцать. Поэтому он, не останавливаясь, помахал в ответ.
На Tea было облегающее черное платье, расшитое блестками.
Том видел, что ему стоит только поманить ее пальцем, и через двадцать минут она будет с ним в постели. И никаких угрызений совести впоследствии, никакой катастрофы. Старый добрый секс, тот, что доставляет удовольствие и мужчине, и женщине.
Плохо одно: ему не нужна Tea. Он равнодушен к ней. И всегда был равнодушен. Она не зажигала его.
Как и Диана.
Как и все женщины, за исключением Ронни.
Может быть, его возбуждают рыжие волосы.
А может быть, все дела в больших карих глазах, или чувственных губах, или белой, как фарфор, коже; или в пропорциях тела, или в аромате духов и трехдюймовых каблуках.
Или просто все дело в Ронни.
Как бы то ни было, ему нужна только Ронни.
Это не детская ветрянка. Это во сто крат сильнее.
Поднимаясь на крыльцо, Том подумал, что у Tea кто-то уже есть. Даже когда она махала ему, она висла на руке у какого-то парня. Вот и хорошо. Не стоит Энн замечать, что между Кенни и Tea что-то было.
Злая ирония: он упрекал своего лучшего друга за супружескую измену, думая о том, как бы соблазнить замужнюю женщину.
И бесполезно убеждать себя в том, что его случай – это другое дело.
Он сейчас испытывает естественное животное влечение и не в силах ему противостоять.
Да, это аморально. Но он не станет противиться природе. Хватит. Бессмысленно. Он уже проиграл – а может быть, победил. В любом случае у него нет сил, необходимых для отказа.
Том вошел в дом, огляделся, не заметил ни души и поспешно поднялся по лестнице на второй этаж. Он знал, где находится ее кабинет.
Том знал, что они не станут терять времени на разговоры. Он сразу обнимет ее, задушит поцелуем…
Он был уже в холле второго этажа, когда услышал сдавленный крик.
Тогда Том ускорил шаг. Крик повторился, за ним последовал звук глухого удара, потом ему показалось, как будто что-то тяжелое упало на пол. Он побежал.
Дверь кабинета Ронни была распахнута. Свет в кабинете не горел.
При скудном свете, льющемся из коридора, Том прежде всего заметил разметавшиеся рыжие волосы, а потом увидел, как две ноги в босоножках на высоких каблуках отчаянно от кого-то отбиваются.
Он бросился на помощь Ронни. Все было ясно: какая-то скотина – Том мог бы поклясться, что скотину зовут Бо Хилли, – распластала Ронни на ее собственном столе и покрывала грязными поцелуями. Она извивалась и молотила насильника кулаками, стараясь вырваться.
Случаи, когда Тому не шутя хотелось кого-нибудь убить, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Сейчас к этим случаям прибавился еще один.
Не говоря ни слова, Том обхватил подонка за шею и оттащил от Ронни. Тот не ожидал нападения и не успел обернуться, как Том нанес ему такой удар правой, что ему позавидовал бы сам Майк Тайсон.
С хриплым стоном негодяй осел на пол.
– Том!
В одно мгновение Ронни соскочила со стола и оказалась в его объятиях. Он прижал ее к себе, чувствуя, как она дрожит и прерывисто дышит. Ее руки обвили его шею. Он ласкал ее, целовал в шею, шептал на ухо, успокаивал ее – и вдыхал ее манящий, завораживающий запах.
Вдруг взгляд его упал на распростертого на полу мужчину, и он застыл на месте.
– Господи!..
Том даже забыл на секунду о женщине, которую только что страстно обнимал. Несколько мыслей одновременно пронзило его мозг. И главная из них: мощным хуком справа он вывел из строя досточтимого сенатора Льюиса Р. Ханнигера-четвертого в его собственном доме за попытку заняться любовью с его собственной женой.
– Что такое?
Не отпуская его, Ронни подняла голову.
– Это твой муж, – зачем-то сказал Том, как будто Ронни сама этого не знала.
Он все еще обнимал ее, но уже не прижимал к себе.
– Ну да.
Естественно, она знала.
– Да что же это такое?
Голос Тома дрожал – от смущения, растерянности и растущей ярости.
– Что значит “что такое”?
Эти зловещие нотки в ее голосе были уже знакомы Тому. Они предвещали бурю. Что ж, если Ронни потеряет голову, он составит ей компанию. Он уже был вне себя. Он терпеть не мог ощущать себя дураком – или мерзавцем. А в создавшейся ситуации он почти наверняка оказывался либо тем, либо другим.
Тому уже как-то приходило в голову, что Ронни затеяла игру с ним только ради того, чтобы вернуть заблудшего супруга. Но это предположение Том не рассматривал всерьез, слишком уж несомненно подлинным было возникавшее между ним и Ронни физическое притяжение. Такое, как ему казалось, невозможно подделать.
Значит, он ошибся.
– Вот что это значит! Он должен был застать тебя со мной или же я должен был застать тебя с ним? – Против воли Том почти рычал. – Или ты ненароком забыла, что предлагала мне зайти?
– Что-о? – Ронни задохнулась, не находя слов. – Ты что, не понял, что Льюис на меня накинулся?
– Он твой муж, – ледяным тоном ответил Том.
Ронни отступила от Тома, так как сенатор со стоном пошевелился. Том инстинктивно сжал кулаки. Костяшки на правой руке болели.
Ронни глянула на пол, затем опять перевела взгляд на Тома.
– До свидания, Том, – устало произнесла она, повернулась на каблуках и вышла из комнаты.
Сенатор повернулся на бок и сел, ошалело тряхнув головой.
Том не знал, следует ли ему бежать за Ронни или же оказать помощь пострадавшему. Все-таки он решил, что сенатор заслуживает внимания, и опустился около него на одно колено.
С Ронни, в сущности, ничего не случилось. A sot Льюис, возможно, получил серьезные повреждения. Все-таки он далеко не молод, а удар удался на славу.
Том чувствовал себя трусом и предателем.
– Извините, сенатор. Вы в порядке?
– Это ты, Том?
Льюис недоуменно моргнул. Он был очень пьян. От запаха спиртного у Тома едва не щипало в глазах.
– Это я, сенатор. Челюсть двигается?
Том дотронулся до скулы Льюиса и убедился, что вывиха нет.
– Знаешь, она мне так и не дала. – Сенатор потер ладонью подбородок. – Она мне уже больше года не дает. Даже завела отдельную спальню. Чего ради, спрашивается, я на ней женился?
– Значит, она с вами не живет? – осторожно переспросил Том.
– А с виду горячая штучка, правда? Я заметил, и ты к ней неровно дышал. Черт побери, я тоже. А на самом деле она ледышка. Ей этого не надо. Я пытался… Послушай, я даже пытался ее уговаривать! Отказывается! Не говори только Марсдену, что я тебе рассказал, – вдруг спохватился Льюис.
– Не буду, – пообещал Том и еще раз ощупал нижнюю челюсть сенатора. Уже появилась небольшая припухлость, но кость как будто была в порядке.
– У меня, между прочим, есть права на нее. Я пытался ей это втолковать. А она заявила, что уйдет от меня, если я ее заставлю. Приперла меня к стенке. Понимает, что второй развод мне ни к чему. Мне и первый сам знаешь как сшиб рейтинг.
– Сенатор, я бы сказал, что вы не вправе ее заставлять, – все так же осторожно возразил Том. – С юридической точки зрения, это было бы изнасилованием.
– Чушь! Нельзя изнасиловать законную жену!