— Только навредит, — мягко произнесла Джоанна. — В любовной горячке люди чего только не вытворяют, даже расстаются с жизнью.
Курт кивнул, мрачно глядя перед собой.
— Завтра я буду в норме.
— Главное, пережить эту ночь, — сказала Джоанна соблазнительным полушепотом. — Если хочешь, я помогу тебе.
Ее пальцы начали медленно гладить руку Курта. Она предлагала ему дожить до утра вместе, утешиться в объятиях друг друга. В какой-то момент эта идея показалась ему спасительной соломинкой. В конце концов, Нэнси он был не нужен. С Розмари они не виделись почти месяц. По большому счету их ничто не связывало.
Может, погреться у этого случайного огня? — подумал Курт, переводя взгляд на пальцы Джоанны. Почувствовать близость женщины, осознать, что Нэнси не единственная на свете…
— Прогуляемся? — подложила Джоанна, сжимая его руку. — Я живу совсем недалеко…
Курт посмотрел ей в лицо и, хоть непохожесть ее глаз на прекрасные глаза Нэнси подействовала на него отталкивающе, медленно кивнул. Джоанна ответила ему победно-многообещающей улыбкой.
Они поднялись и вышли в ночную прохладу. Джоанна взяла Курта под руку и повела в сторону окутанных тьмой жилых домов.
Так даже лучше, мысленно повторял он, пытаясь заглушить внутренний протест, все более требовательно и громко заявляющий о себе. Я забудусь с этой женщиной, переживу с ней эту адскую ночь и завтра посмотрю на Нэнси более спокойно…
— Я живу в последнем доме, — сказала Джоанна.
Ее интонации вдруг показались Курту неприятно жеманными, и он удивился, что не замечал этого раньше. В ушах с умопомрачительной навязчивостью зазвучал мелодично-спокойный голос Нэнси, перед глазами опять возник ее светлый образ. Он представил, как, продолжая слышать и видеть Нэнси, придет к Джоанне, и предстоящая связь с ней показалась ему настолько невозможной, что захотелось тут же высвободить руку, повернуться и без слов пойти обратно.
— У меня есть скотч и бренди, — сообщила Джоанна. — Любишь скотч?
Курт пил мало. В основном — вино или пиво. Употребляющие алкоголь женщины всегда вызывали в нем неприязнь.
— Нет, — ответил он сухо.
Джоанна слегка прижалась к нему, наверное расценив его неласковость как очередное проявление страдания. От нее пахло дешевыми духами, и Курт едва удержался, чтобы не поморщиться.
— Все будет хорошо, — прошептала она нежно. — Я постараюсь тебя утешить.
До Курта вдруг дошло, что дело вовсе не в неискренности ее тона, не в духах и не в скотче. А в том, что ему не следует совершать эту ошибку. Скорее всего, и разговаривала Джоанна вполне нормально, и духами пользовалась сносным — его отталкивало от этой женщины собственное нежелание воспользоваться ситуацией подобным образом.
Нет, жестко сказал себе он. Я только хуже сделаю и себе, и Джоанне, если приму ее предложение, продолжая мечтать о Нэнси. Надо переболеть, освободиться от своего безумного увлечения и только потом думать о других женщинах… Если получится…
Они уже приближались к подъезду трехэтажного дома, когда Курт внезапно остановился и повернулся к Джоанне лицом.
— Послушай…
— В чем дело? — спросила она изумленно.
— Я очень признателен тебе за желание помочь, — произнес Курт, немного волнуясь. — Точнее, ты и так уже мне помогла, выслушав мои несвязные речи, посочувствовав мне.
Лицо Джоанны напряглось, на лбу появились две складки. В это мгновение она выглядела не восемнадцатилетней девочкой, а двадцатипятилетней женщиной, познавшей все горести любви.
— Намекаешь на то, что не хочешь ко мне идти? — спросила она, не глядя Курту в глаза.
Его сердце преисполнилось жалости. Он взял Джоанну за руки и произнес, как мог нежно:
— Только, пожалуйста, не обижайся. Так будет лучше для нас обоих.
— Понимаю, я не такая, как твоя Нэнси, — пробормотала Джоанна огорченно, опять делаясь совсем юной. — Но неужели я совсем-совсем тебе не нравлюсь? — Она взглянула на Курта с отчаянием, и он всей душой пожелал ей найти счастье.
— Не в этом дело, — сказал он, слегка сжимая ее руки. — Разве ты не понимаешь, что сейчас никто, кроме Нэнси, мне не нужен? Я немного тронулся умом, заболел, лишился способности адекватно воспринимать окружающую действительность. — Он отступил на шаг и сощурился, внимательнее всматриваясь в свою случайную знакомую. — У тебя красивые волосы. И классная фигура. При другом раскладе я непременно оценил бы тебя по достоинству.
Он лгал. При другом раскладе его вообще не занесло бы после полуночи в бар в незнакомом городе, у него не завязался бы разговор с женщиной, болтающейся в одиночестве по питейным заведениям. А волосы у Джоанны действительно были красивые. И фигура замечательная.
Она повеселела. Глаза у нее заблестели, на губах заиграла улыбка.
— Ты обязательно найдешь себе более нормального, чем я, друга, — сказал Курт. — Не на ночь, а на всю жизнь. Несмотря на все былые неудачи.
— Ты правда так думаешь? — спросила Джоанна обнадеженно.
— Я просто убежден в этом, — ответил Курт. — Только, мой тебе совет, перестань ходить по барам одна. Да еще так поздно.
Брови Джоанны сдвинулись, но тут же расправились. Она потупила взгляд, становясь похожей на провинившуюся старшеклассницу, и кивнула.
— Вот и замечательно! — Курт еще раз пожал и отпустил ее руки. — Ну, я пошел.
Джоанна опять кивнула. Курт уже зашагал в обратном направлении, когда она окликнула его:
— Эй!
Он приостановился и повернул голову.
— Что?
— А над моими словами ты все-таки подумай. Насчет того, что за Нэнси можно и побороться. — Джоанна замолчала, но Курт почувствовал, что ей хочется что-то добавить. — Черт его знает почему, — произнесла она смущенно, — но мне очень хочется, чтобы ты был счастлив.
— Спасибо тебе, — ответил Курт благодарно, хоть и не собирался воспользоваться ее советом. — Огромное спасибо. Удачи!
— Удачи. — Джоанна махнула рукой и торопливо вошла в свой подъезд.
Курт продолжил путь, довольный, что они расстались именно так. Вскоре о Джоанне он забыл. Всем его существом опять завладела Нэнси. Теперь думать о ней было не настолько невыносимо, а жизнь не казалась безнадежно испорченной. В конце концов, если Нэнси была ему настолько дорога, то радоваться следовало уже тому, что у нее все в порядке, а жить продолжать, как прежде, — работой, увлечениями, планами на будущее.
Я не буду донимать ее своими чувствами, пообещал себе Курт. Стану общаться с ней как с другом и коллегой. По-моему, именно так я и собирался ее воспринимать. Каким же я стал необязательным! Ужас! Надо исправляться. Начну с завтрашнего же дня…
4
— Взгляни, что я нашла! — воскликнула Нэнси, входя в одно из помещений замка, где Курт занимался обмером и изучением единственного окна. — Список материалов, пошедших на строительство той полуразрушенной башни!
— Серьезно? — Курт вытер руки о фланелевый лоскут и повернулся к окну спиной.
— Еще как серьезно! — ответила Нэнси, сияя. В руках она держала раскрытую пластиковую папку с коричнево-желтым листом бумаги внутри. — Насколько я смогла разобрать, тут указано точное количество использованных бревен, камней и досок.
Курт подошел к помощнице и склонился над документом. Половину слов и цифр прочесть было почти невозможно, но подобные задачи за них решал специалист-историк, тридцативосьмилетний Тони, большой знаток своего дела, терпеливый и талантливый.
— Нам повезло, что этот документ дожил до наших дней, — заметил Курт. — Хоть и в непервозданном виде.
— Да, это не оригинал. В архиве я обнаружила массу документов, переписанных рукой человека, жившего здесь в девятнадцатом веке. Вот, посмотри. — Нэнси указала в угол листа, где чернела дата.
Реставратор наклонился ниже и случайно задел ухом заплетенные в косички волосы Нэнси. Она даже не посмотрела на него, как будто ничего не случилось. Вообще-то ничего необыкновенного и в самом деле не случилось. Но Курта бросило в дрожь, как всегда при невинных соприкосновениях с этой женщиной…