Господи, мама, что ж ты лезешь то во все, что ж ты все не то говоришь?
***
Теперь он меня замечал, но все равно не здоровался. Мимо проходил угрюмый и холодный, как насекомое какое-то мерзкое, путающееся под ногами, стороной обходил.
А я вслед ему смотрела, чувствуя запах спиртного и видя, как пошатывается, а потом из-за двери крики его жены и плач ребенка. Она тогда ушла вечером вместе с мальчиком, что-то крикнула ему и со всей силы шваркнула дверью и не вернулась. На меня посмотрела равнодушным взглядом и потащила сына вниз. Мальчик упирался, кричал, что хочет с папой остаться, она ему подзатыльника дала и в такси затолкала. Олег после нее ушел. А я осталась сидеть на ступенях, ждала, когда вернется. Хотела спасибо ему сказать, что отпустил, и извиниться за то, что про деньги сказала. Ничего ему моя мать не давала. Точнее, пыталась подсунуть, но он не взял. Я слышала, как они с отцом говорили об этом. И обо мне говорили, о будущем моем. О том, что отец договорился, чтоб меня в самую лучшую балетную школу взяли, а Лерочка, конечно, поступит на врача. Я ворвалась к ним и сказала, что ненавижу обоих. Что они мне этим переездом всю жизнь портят! Что только о Лерке и о себе думают.
Услышала, как машина подъехала, бросилась к окну в подъезде, и тут же сердце судорожно запрыгало в горле, и дух захватило. Приехал! Один! А потом вся радость испарилась, его шатало так, что он с трудом дошел до подъезда, уселся на крыльцо в куртке поверх голого тела и голову руками закрыл, и я бросилась вниз через ступеньку, чтобы помочь подняться наверх. У него рана на боку ножевая, и кровь сочится, течет по ребрам.
- О, Боже! Вы ранены! Промыть надо.
- Черт, ты кто, девочка? – спросил, поднимая на меня пьяные глаза.
- Зоряна. Помните меня?
Отрицательно качнул головой, и у меня снова внутри все сжалось.
- Вы меня недавно отпустили. Я кошелек украла.
- У меня таких воровок, - провел большим пальцем по горлу, - чего не спишь?
- Вас ждала.
Усмехнулся, и дышать стало еще труднее, потому что от его улыбки можно было сойти с ума. Особенно такой – чуть глуповатой и пьяной.
- Меня? Зачем?
- Извиниться хотела.
Все это время я помогала ему подниматься по ступенькам, так как лифт не работал. Остановились оба.
- За что?
- Я сказала, что вы мент продажный.
Он расхохотался, пытаясь дверь ключом открыть, я помогла, и мы вместе ввалились в прихожую его квартиры. Рану я не промывала, он с горлышка водки отпил и сам вылил на порез, пока я суетилась в поисках перекиси водорода.
Потом я тащила его в ванную, помогла переодеться и даже на кровать уложила и на краю сама легла. Не заметила, как уснула… а проснулась, когда он меня в шею целовать начал и по груди ладонью провел требовательно, под себя подминая и ноги раздвигая коленом.
- Маленькая моя…голодный я. – от него водкой несет и сигаретами, а мне кажется, что так рай пахнет, и я губы подставляю ему свои и грудью о ладони его трусь, выгибает всю, когда рукой между ног водит, задирая сарафан на пояс, – хочу тебя. Пахнешь сегодня особенно…как когда-то давно, когда первый раз тебя.
Было больно. Невыносимо и очень больно. Я даже плакала. Нет, не вырывалась, не дергалась, просто лежала под ним и плакала от боли и от счастья. Это в книгах пишут о первых оргазмах, о страсти внеземной, о ласках. Мне не нужно было всего этого, меня трясло только от того, что понимала – он со мной. ОН. На мне и во мне. Двигается, стонет хрипло, грудь мнет ладонями. И мне нравится, как мнет. Нравится тяжесть его тела. Олег глаза так и не открыл, в губы губами ткнулся и на спину перевернулся, засыпая. Я на часы глянула и в ужасе домой, в ванную. Сидеть на краю и на отражение свое в зеркало смотреть, понимая, что только что произошло. И что я теперь женщина…его женщина.
Дура! Какая же дура! Не была я его никогда. Он даже не помнил, что трахал меня и девственности лишил. Так и смотрел дальше, как на насекомое. А мне повеситься хотелось или его убить. Взять у отца ствол и всадить ублюдку пулю между глаз.
Потому что утром его жена вернулась…я ее из окна увидела и губы до крови закусила – живот её заметила. Вчера нет, а сегодня при свете дня в этом платье так отчетливо видно было. На лестницу вышла и услышала, как дверь открыл наверху ей.
- Не буду пить…не буду. Справимся мы. Я уверен, что справимся.
И он наверняка справился… а я – нет. До сих пор нет.
ГЛАВА 4. Олег
Несколько крутых тачек стояли прямо у входа. Значит, Олигарх на разборки ездит со свитой, самому, видать, слабо. Я внутренне подобрался и подумал о том, что, если придется стрелять, то мишень точно не одна будет. Я бы мог здесь уложить всех, но на нары не хотелось, а я далеко не при исполнении, и посадят, как пить дать, невзирая на то, что каждый из этих тянет на парочку сроков. Да и сесть за лошка какого-то особо не хотелось. На зоне не рады ментам, даже бывшим. Посмотрел на своих, если можно так назвать, людей, с которыми знаком всего пару дней, но, кроме любопытства и некоей отрешенности, ничего на их лицах не увидел. Скорей всего, не вмешаются. И хрен с ними. Сам справлюсь. И не в таком дерьме побывать успел. Вошел в опустевшую залу, на всякий случай прикинул, как уходить буду, если все же разговор с Олигархом выйдет, мягко говоря, напряженным. Но внутри клуба продолжала играть музыка, и у барной стойки стоял мужчина в элегантных брюках с перекинутым через локоть светлым пиджаком и бокалом виски в руках. На пальцах поблескивают кольца. Я его мысленно просканировал: от кончиков начищенных до блеска туфель и до блестящей лысины. Модно нынче стало растительность небуйную под ноль сбривать. Брутально.