- И кто ты теперь, Деня? Олигарх?
- Типа того. Дело свое открыл за границей, подфартило мне – я там бизнес продал и начал здесь недвижимость покупать. Потом нефтью занялся и автозаправки открыл. «ЗлатоНефть» слыхал?
Не просто слыхал - это он прибедняется. «ЗлатоНефть» - самая крутая у нас сеть по всем городам. Только не думал я, что название от фамилии его происходит.
- Твои, значит?
- Мои, - кивнул без лишнего пафоса, но с гордостью и снова коньяка себе налил, - детище мое. Нюансов много, конечно, но вот так и живу. Приехал в дыру нашу культуру города развивать. Театр оперы и балета новый строить на центральной улице задумал по европейскому образцу. В депутаты баллотируюсь в следующем году. А ты, Гром?
- А я? – усмехнулся и залпом осушил бокал, - А я мент, Деня. Бывший, правда, но, сука, никак привыкнуть не могу к этому. По утрам на работу подрываюсь.
- Че бывший? – съел лимон и внимательно на меня посмотрел. Взгляд цепкий, колючий – Хочешь, восстановлю?
- Аааа…на хер! – я махнул рукой и уже сам себе налил, но Деня накрыл мой бокал ладонью.
- Рассказывай! Что стряслось? За что уволили?
И я рассказал. Наверное, впервые за все это время я кому-то смог рассказать. О рогах неприятно чужим людям расписывать, чувствуешь себя идиотом последним, лохом, которого сделали. А сейчас понесло меня. Говорю. А самого опять трясти начинает и хочется удушить и ее, и козла того. Деня меня не перебивал, и я просто сидел и выговаривался, глядя в одну точку и выкуривая сигарету за сигаретой. А он слушал и так же курил вместе со мной.
- Убил бы её, суку, и его тоже!
- Я хотел! Деня! Я хотел, мать его! Но дети…и сесть из-за падали?
- Тоже верно. Мудак! Кто его отец говоришь? Может, скинуть его с пьедестала, а? Ты скажи!
Я внимательно на друга посмотрел, и где-то в затылке кольнуло неприятно. Значит, не впервой ему, раз предлагает. Не так-то ты прост, как хочешь казаться, Деня.
- Не надо. Оставь. Она с ним живет и дети тоже. Пусть живут. Проехали. Переживу.
- Ага, блядь, я вижу, как ты пережил. Без работы, бухаешь, потерянный какой-то, убитый!
На это я смолчал, потому что прав он. Потерянный я. Сам не знаю, где и зачем живу. Всего пару дней назад как дышать начал, когда девчонку эту встретил. В зеркало на себя посмотрел хотя бы, и губы до сих пор зудят после поцелуев наших бешеных. Ничего, завтра пробью по своим еще раз и найду. Должен найти. Вспомнил про ее туфли в машине, и адреналин в висках запульсировал.
- Ты сам-то женат? – спросил у Дениса, откидываясь на спинку дивана и чувствуя, как алкоголь затуманил мозги и расслабил окончательно.
- Женат, - кивнул Денис.
- На ком? Кто-то из наших? Не Морозова случайно?
Мы расхохотались, и он наставил на меня указательный палец, кашляя и вытирая лицо салфетками.
- Не...ну, ты даешь! Запомнил, что я по ней сдыхал. Не Морозова, конечно. Она тварь упрямая оказалась, несговорчивая. Не нравился я ей. Правда, приехал через пару годков и таки трахнул ее сучку. Она уже замужем была за лошарой каким-то безденежным и двое по лавкам. Предлагал ей со мной в столицу, она отказалась, - он развел руками, - сказала, любит Ваню своего. Любит, б***ь. Так любит, что пару дней с работы ко мне в гостиницу бегала и сосала так самозабвенно и смачно, что губы потрескались. Любит она. Короче, ну ее шалаву. Я забыл о ней давно. Самое интересное – с Ваней своим все равно развелась. Только кому она теперь на хер нужна дура сороколетняя с обвисшими сиськами и задом?!
- Ну годы никого еще не украсили, и к женщинам они более беспощадны. – не понравилось, как он о Наташке. Мы оба в нее тогда влюблены были, и я уступил, потому что он первым мне об этом сказал. Табу у нас было – баб не делить. Их до хрена, а друг один навечно. Но Наташка никого из нас не выбрала и Деню отшила после выпускного. А он теперь о ней, как о швали, - Так на ком тогда?
- Девочка совсем. Увидел в театре и все, и п****ц, Гром. Крышу снесло.
- С каких пор ты по театрам?
- Так я спонсор. Будущий депутат добро творить должен аки ангел. Отстраивал театр в Мухосранске одном и увидел там. И все.
- Ну поздравляю.
- Не с чем особо. Кукла она. Красивая, умная, шикарная кукла. Люблю ее и понимаю, что манекен рядом. Не надо ей ничего. На своем чем-то повернутая. В себе вся. Бабы обычно поболтать любят. А она молчит всегда. Не просит, не требует. Как не от мира сего. Понимаешь? Живет вот как есть, и все. Но я без нее не могу.