По правде говоря, Фифи всегда представляла себе, что выйдет замуж за мужчину с престижной профессией. Ее никогда не привлекали деревенские парни, которые бесцельно шатались по улицам и неуклюже дергались на дискотеках.
Все ее предыдущие бойфренды оказывались друзьями ее друзей, ни один из них не был темной лошадкой. И все они сначала становились ее друзьями, прежде чем Фифи начинала с ними встречаться. Сегодня она повела себя совершенно иначе. Но теперь ей казалось, что так и должно быть.
Фифи знала, что Дэн был особенным. Может быть, он и не учился в колледже, но он был умным, веселым и решительным. Когда он на прощанье поцеловал Фифи на автобусной остановке, она чуть не вскрикнула, так чудесно это было. Те несколько часов, проведенные вместе с ним, были самими запоминающимися и счастливыми часами в ее жизни. Как раз когда они выходили из последнего паба, музыкальный автомат заиграл «Я не могу не влюбиться в тебя» Элвиса Пресли. Они посмотрели друг на друга и улыбнулись, а Дэн начал подпевать, при этом поразительно похоже изображая Элвиса и ни на миг не сводя с нее глаз. Фифи понимала, что это более чем банально, но внутри у нее все трепетало.
От одного воспоминания о поцелуе по телу Фифи пробежала дрожь. Ни один мужчина прежде не вызывал у нее таких чувств и не мог заставить ее потерять над собой контроль. Они с подругами часто обсуждали, стали бы они спать с молодым человеком до свадьбы или нет. Фифи всегда утверждала, что это не в ее правилах. Но сегодня она испытала настоящую страсть и поняла, что тот слабый трепет, который она ощущала рядом с другими мужчинами, был ничем по сравнению с бурей эмоций, которую в ней вызывал Дэн.
Что же ей было делать? Если она расскажет о нем родителям, они настоят на знакомстве с ним. Это могло его спугнуть. Если она будет продолжать тайно с ним встречаться, а родители однажды об этом узнают, они решат, что ей действительно было чего стыдиться.
— Поживем — увидим, — шепнула Фифи. — Быть может, это всего лишь мимолетное увлечение.
— Ты даже красивее, чем в моих воспоминаниях, — сказал Дэн, когда они встретились возле кинотеатра «Одеон» следующим вечером.
— Ты тоже прекрасно выглядишь, — ответила Фифи. С работы она на всех парах помчалась домой, залпом выпила чай и потратила час на приведение себя в порядок, так что у нее были некоторые основания рассчитывать на комплимент. Дэн преобразился. Сейчас он был одет в коричневый итальянский костюм с коротким модным пиджаком, белую рубашку и начищенные туфли. Фифи надеялась случайно встретить кого-нибудь из подруг, чтобы пустить им пыль в глаза. Насколько она знала, ни у одной из них не было такого эффектного кавалера.
— Ты уверена, что хочешь посмотреть именно этот фильм? — Дэн скептически рассматривал афишу фильма «Вкус меда» с Ритой Ташингэм.[3]
— Моя сестра утверждает, что он замечательный, — ответила Фифи. — Она весь фильм проплакала.
Дэн усмехнулся.
— Так вот что нужно, чтобы девушка сочла фильм замечательным!
— Наверное, — согласилась Фифи. — Но мы можем пойти в другой кинотеатр, если хочешь.
— Нет, слишком холодно для прогулок, — ответил он и посмотрел на ее туфельки на шпильках. — Кроме того, я не думаю, что ты сможешь в этом далеко уйти.
Фильм был невыносимо печальным, и, хотя Фифи изо всех сил старалась не заплакать, так как боялась, что у нее потечет тушь, она ничего не смогла с собой поделать. Когда они вернулись в фойе, Дэн отвел Фифи в сторону, достал носовой платок из нагрудного кармана и вытер ей лицо.
— Вот так-то лучше, — сказал он, целуя ее в нос. — Это было несколько неожиданно! Я не думал, что ты настолько чувствительна, чтобы плакать.
— Мне стало безумно жалко Джо! Она была такой простушкой, и ее никто не любил, — оправдывалась Фифи. — А ее мать — это просто бесчувственная корова.
— Я встречал подобных людей, — серьезно сказал Дэн, когда они вышли из кинотеатра. — Для меня этот фильм оказался очень реалистичным.
— Твоя комната такая же ужасная, как и та, в которой жила Джо? — спросила Фифи, когда они направились в паб в центре города, чтобы немного посидеть, прежде чем она уедет домой. Паб был переполнен, так что сесть было негде, и Фифи стала мечтать об укромном местечке, где они могли бы побыть вдвоем.
— Она намного меньше, — ответил Дэн, размахивая фунтовой банкнотой перед носом у бармена. — Но вот кухня смогла бы сыграть главную роль в драме из жизни кухонных раковин — судя по виду, ее, кажется, не чистили несколько месяцев.
— Ты не говорил, что у тебя есть кухня, — удивилась Фифи.
— Мне приходится делить ее со всеми остальными жильцами, — ответил он. — И я бы не рискнул приготовить там что-либо кроме чашки чая, из опасения чем-нибудь заразиться.
Фифи заказала молочный коктейль, а Дэн пинту горького пива, и Фифи начала расспрашивать, где же он в таком случае ест и стирает вещи.
— Есть же забегаловки и прачечные, — беззаботно ответил он. — Я привык так жить.
Пока Фифи ехала на автобусе домой, ее голова была занята попеременно то поцелуями Дэна, то мыслями о том, как он сейчас возвращается домой в эту ужасную комнату. Она не впервые проваливалась в сладкий туман от поцелуев, хотя ей и не встречался никто, кто бы целовался лучше Дэна. Но она впервые задумалась о том, в каких условиях приходится жить ее избраннику.
Именно желание быть с Дэном и беспокойство о нем подтвердили опасения Фифи: она действительно по уши влюбилась. Она не могла думать ни о чем, кроме их следующей встречи. Ее сердце бешено колотилось при встрече с Дэном, а от прикосновения его руки она вся вспыхивала. Но при мысли о том, что ему приходится самому стирать и гладить рубашки, работать на улице под проливным дождем и возвращаться в дом, где даже некому было приготовить ему чашку чая, Фифи чуть не плакала.
Каждый день после работы она спешила на встречу с ним в кафе, расположенное неподалеку от дома, где он жил. Фифи не обращала внимания на то, что Дэн часто был весь покрыт кирпичной пылью или коркой цемента, или мокрый до нитки — ей было необходимо его увидеть. Просто посидеть рядом, выпить чаю и поболтать с ним полчаса было намного лучше, чем несколько дней дожидаться настоящего свидания.
Похоже, Дэн чувствовал то же самое. Иногда он звонил ей на работу из таксофона и говорил, что просто хотел услышать ее голос. Пока Фифи находилась рядом с ним, она чувствовала себя на седьмом небе от счастья, но когда Дэн был далеко, она ходила как в воду опущенная. Особенно тяжело было сохранять их встречи в тайне, так как Фифи хотелось рассказать о Дэне всем, особенно своей сестре Патти, но она не осмеливалась, опасаясь, что сестра может проболтаться родителям.
Почти каждый день Фифи твердила себе, что ей уже двадцать два года, а значит, она вполне может сама выбирать, с кем ей встречаться. Она даже мысленно репетировала, как сообщит обо всем семье за ужином. Но каждый раз, когда Фифи собиралась с духом, ее мама бросала какую-нибудь саркастическую реплику или была в плохом настроении, и решимость Фифи бесследно исчезала. Чем дольше это продолжалось, тем труднее становилось лгать, чтобы скрывать свидания с Дэном. Она также испытывала чувство вины по отношению к Дэну, так как он наверняка догадывался, почему она не дала ему номер домашнего телефона и почему ни разу не пригласила его к себе домой и не познакомила с друзьями.
Но Дэн никогда ее об этом не спрашивал. Он проклинал себя за то, что у него не было машины, потому что тогда они могли хотя бы побыть наедине в теплом и сухом месте. Он не мог пригласить ее к себе, так что им оставались только пабы и кинотеатры. Но им вовсе не хотелось пить или смотреть фильмы, им просто хотелось говорить, целоваться и обниматься. Но на улице было холодно, часто шли дожди, и невозможность побыть наедине измучила их.
Одним субботним утром (к тому времени они с Дэном встречались уже больше двух месяцев) Фифи стирала свою одежду в кухне. Ее мать, сидя за столом, чистила столовое серебро и говорила о том, что собирается купить новые шторы мальчикам в комнату, но Фифи особо не прислушивалась к ее словам, так как все ее мысли были заняты Дэном.