Один из мужчин держал руки Норы у нее за спиной, в то время как их главарь, которого они называли Граф, угрожая, приставил нож к ее щеке.
— У тебя смазливое личико, и я полагаю, ты хочешь, чтобы оно таким и осталось. Заплати нам, и твое желание исполнится.
Нора перепугалась. Она инстинктивно поняла по жестокому взгляду холодных синих глаз Графа, что он с удовольствием изуродует ее на всю жизнь. Она заплакала и повторяла им снова и снова, что у нее нет денег кроме тех, что она зарабатывает в клубе. Тогда Граф сказал, что его устроит, если Нора будет выплачивать им долг постепенно, по пятьдесят фунтов в неделю, и он будет приходить к ней в клуб каждую пятницу, чтобы забрать деньги. Когда они уходили, унося с собой деньги из ее кошелька, Граф в дверях обернулся и изобразил на лице зловещую ухмылку.
— Даже и не думай обращаться в полицию, иначе однажды проснешься в больнице с заново перекроенным лицом. И не пробуй убежать. Мы быстро выследим тебя и заставим пожалеть о содеянном.
Нора догадалась, что они узнали о том, что она происходила из богатой семьи, и не поверили, что Регги забрал все. Она также поняла, что, выбрав обычную неприметную работу в магазине или конторе, она никогда не привлекла бы их внимания. Но, устроившись в ночной клуб Сохо, она могла бы с тем же успехом напечатать объявление о своем местонахождении в национальной газете.
Нора не осмелилась пойти в полицию, опасаясь, что бандиты исполнят свою угрозу. Но она также не могла оставить квартиру и работу. Она платила им на протяжении пяти недель, каждый раз умоляя снизить цену, ведь это было все, что она зарабатывала. Она была сама не своя от страха и тревоги, не могла есть и спать, а несколько фунтов, отложенных на черный день, скоро закончились.
Но в одну из пятниц Граф заявил, что теперь Нора должна платить им по сто фунтов в неделю, так как, выплачивая долг такими мизерными суммами, она не рассчитается с ними до пенсии.
Нора слезно умоляла его, повторяя, что не может зарабатывать такие деньги. Но Граф только рассмеялся.
— Ты сидишь на мешке с золотом, — сказал он, ухмыляясь. — Ты, конечно, не очень чувственна, но я знаю парней, которые заплатят по тридцать или даже по сорок фунтов, чтобы тебя оттрахать. Давай, подумай над этим и перестань скулить. На следующей неделе мы придем за сотней.
Когда Нора вышла из клуба, к ней подошел Джон.
— Что происходит, милая? — спросил он.
— Ничего, — ответила она, пытаясь улыбнуться, но была так напугана, что вся дрожала.
— Я знаю эту шайку, — сказал он без обычной улыбки. — Что им от тебя нужно?
Она попыталась отделаться от него, соврав, что один из них приглашал ее на свидание и разозлился, когда она отказала. Но Джона было нелегко обмануть, и Нора чувствовала на себе его изучающий взгляд каждый раз, когда разговаривала излишне резко с девушками или с клиентами.
В следующую пятницу Нора не находила себе места от страха. У нее не было даже пятидесяти фунтов, так как ей пришлось заплатить за квартиру.
Бандиты пришли в девять, пока в клубе было не много посетителей, сели за столик в дальнем углу бара и кивком подозвали Нору к себе. Она так боялась Графа, что даже не смогла сказать ему, что у нее в кошельке только сорок фунтов.
— Ты меня не послушалась, — презрительно произнес Граф. — Мне это не нравится. Так что шевелись энергичнее, кукла! За тобой должок, и я за ним вернусь.
Нора с трудом дошла до служебной комнаты. Она сильно дрожала. Как только Нора вошла в комнату, ее тут же стошнило. Две девушки вошли туда и увидели ее, но она сказала им, что это, должно быть, пищевое отравление.
Нора все еще стояла, склонившись над раковиной, когда к ней подошел Джон.
— Я никогда не слышал, что пищевое отравление можно заработать, всего лишь поговорив с крысой, — сказал он, но он не насмехался над ней, а говорил с сочувствием и тревогой в голосе.
Норе пришлось все ему рассказать. Джон взял мокрую салфетку и вытер ей лицо, затем обнял и дал выплакаться.
— Я хотел бы обнадежить тебя и сказать, что они не выполнят свою угрозу, — тихо произнес он. — Но боюсь, что они не остановятся ни перед чем. Видишь ли, твой муженек задолжал деньги не им, а их боссу. А они боятся его так же, как ты боишься их, так что они сделают все, чтобы добиться своего.
— И что мне теперь делать? — заплакала Нора, догадавшись, что Джон должен знать, кто их босс. — Я не могу достать деньги, и я не могу пойти в полицию, так как они выследят меня, куда бы я ни уехала! Я не могу жить в таком страхе.
— Я тебя спрячу, — произнес Джон. — Тебе придется оставить эту работу и квартиру. Я не смогу защитить тебя, если ты останешься здесь. А теперь делай все, как я скажу, и все будет в порядке.
План Джона состоял в следующем. Нора должна была пойти в клуб и вести себя как обычно. Он сказал, что скорее всего бандиты установили за ней наблюдение, чтобы убедиться, что она не сбежит. Тем временем он все обдумает и даст ей знать, когда все будет готово.
Весь вечер Нора была как на иголках. Клуб был набит до отказа, все «хозяюшки» были заняты, — они танцевали или сидели с клиентами. Пока Нора вертелась между столиками, проверяя, хватает ли всем выпивки, улыбалась и болтала, чтобы удостовериться, что все счастливы, ее не покидало ощущение, что кто-то за ней пристально наблюдает. Она знала Сохо достаточно хорошо, чтобы понять, что человек, влиятельный настолько, чтобы нанять инфорсеров,[20] вполне мог также нанять информаторов и шпионов, и Джон, помогая ей, подставлял себя под удар.
Но Джон все не подходил к ней, и к двум часам ночи, когда джаз-банд уже доигрывал последнюю композицию, Нора решила, что он решил не вмешиваться. Она как раз проверяла заказ напитков для одной большой компании, когда к ней подошел Чарлз Лоунс, постоянный клиент «Звездного света», и пригласил на танец.
Над Чарлзом в клубе слегка подтрунивали, так как его манеры и произношение выдавали выпускника Итонского колледжа. Он всегда носил смокинг, белую рубашку с плиссированной грудью и галстук-бабочку. Чарлзу было немного за шестьдесят, но он хлестал виски как воду. Все предполагали, что он унаследовал огромное состояние, так как он покидал клуб одним из последних и постоянно совершал непродолжительные поездки в Париж и на юг Франции, как правило, с женщиной вдвое моложе его.
Нора редко танцевала с клиентами, особенно перед закрытием клуба, когда они напивались в стельку, и потому колебалась.
— Давай же, милая, — сказал Чарли, наклоняясь к ней. — Джон попросил меня о тебе позаботиться, но я смогу это сделать, только если ты будешь вести себя так, словно я мужчина твоей мечты.
Нора посмотрела через плечо Чарлза. Джон смешивал коктейль. Он взглянул на нее и подмигнул, затем снова отвел взгляд.
Чарлз прекрасно танцевал. Он легко двигался, и, как обычно, количество выпитого на него ничуть не влияло.
— Верь мне, — прошептал он на ухо Норе. — Что бы я ни сказал и ни сделал, подыгрывай мне.
До самого закрытия клуба он делал вид, что пытается вскружить ей голову, а затем произнес достаточно громко, чтобы слышали все, что он приглашает ее где-нибудь посидеть. Нора подумала, что если кто-то из наблюдателей увидит, что они с Чарли уходят вместе, то он решит, что она воспользовалась советом бандитов, и утром они придут к ней за деньгами.
Когда Нора и Чарлз вышли из клуба, Джона нигде не было видно. Дункан, один из барменов, остался, чтобы закрыть клуб на ночь.
На улице воздух был чистым и прохладным по сравнению с пропахшим дымом клубом. Но вокруг было довольно много людей, большинство из которых были навеселе.
Нору и Чарлза ждало такси, и Чарли помог своей спутнице сесть в машину. Нора оглянулась назад, но не заметила никого, кто бы мог за ними наблюдать.
— Вимпоул-стрит, — сказал Чарлз водителю. Затем он снова сел на свое место и приложил палец к губам Норы, предупреждая, чтобы она ничего не говорила и не спрашивала, что будет дальше, так как водитель может услышать.
Оказалось, что Чарлз действительно жил на Вимпоул-стрит, но как только такси уехало, он сразу же увел Нору оттуда. Он привел ее на конюшни, расположенные на задворках соседней Харлей-стрит, в маленькую квартирку над тем, что раньше было стойлами.
20
Инфорсер (амер. жарг.) — член гангстерской банды, функцией которого является принуждение к выполнению требований главаря или приведение в исполнение вынесенных приговоров.