Я смело отвечала на них, гладила широкие плечи. Неожиданно взлетела вверх. Паря по воздуху на крепких руках, я продолжала целоваться с этим искусителем. Жар во всём теле разгорался неимоверно. Голова перестала соображать. Я застонала, когда оказалась лежащей на кровати в полном одиночестве.
— Алиас, — жалобно позвала.
— Сейчас, сейчас, дорогая, — ответил альбинос.
Он раздевался, а я любовалась им, изнывая от сжигающего вожделения. Даже дышать было тяжело, бросало в жар. Встать и снять платье, не было сил. В голове билась мысль только о том, как поскорее заполучить это белоснежное, атлетическое тело с чёткими рельефами брюшного пресса. Эта дикая для меня мысль отрезвила.
Я села, хватаясь за виски.
— Мне плохо, — пожаловалась я манаукцу. — Что со мной?
Тамино присел передо мной на корточки, потрогал лоб.
— Ты покраснела, но температуры нет.
— Знобит, — обняла себя за плечи и застонала от жаркой волны, которая родилась под моим пальцами.
— Дорогая, воды? — обеспокоенно спросил Алиас, а я могла лишь кивать.
Перед глазами всё плыло, но я старалась сфокусировать взгляд. Осмотрела спальню Тамино. Большая кровать, заправленная шоколадным покрывалом, светло-бежевые стены. Напротив кровати висел большой монитор, под ним — импровизированный камин. Слева, возле широкого иллюминатора, за которым плыли медленно звезды, небольшой стол. Рядом с кроватью тумбочки с двух сторон. Но больше всего мне понравился большой платяной шкаф, в дверцы которого были вмонтированы зеркала, украшенные бабочками. Зеркало отражало космос за иллюминатором, и бабочки парили среди звёзд. Очень интересное решение. Но это и подвело меня к мысли, что спальня явно не мужская, а семейная.
Тамино пришёл и протянул стакан. Я с жадностью выпила воду.
— Ляг отдохни, через, — он взглянул на комфон, — четыре часа будем на месте.
Я поблагодарила его и, как была, в платье, забралась под покрывало. Алиас взбил подушку, погладил по волосам, я глухо застонала, прикусив губу. Да что со мной? Почему любое касание к коже обжигает?
— У меня, кажется, аллергия, — в сомнении прошептала.
— Аллергия? — ещё сильнее всполошился Тамино.
— Кожа просто горит, — сжавшись в калачик, подтянула колени к животу.
— Потерпи, дорогая, — гладили по волосам заботливые пальцы, причиняя ещё большую боль, — скоро прилетим, доктор Трона тебя осмотрит.
Я кивнула, прикрыв веки. Сон сморил достаточно быстро, словно ухнула вниз. Но даже во сне меня преследовали поцелуи Алиаса. Его руки плавили моё тело, а я выгибалась от болезненного желания. И в блаженстве утопала в яростных движениях. Не видела лица, только чувствовала. Я превратилась в один нерв, который был натянут до предела. Жар тела манаукца сливался с моим пожаром в крови. Я кричала от восторга, парила в руках Тамино. И, кажется, взлетела до самых звёзд, проваливаясь в черноту.
Глава 2
Кэйт
Проснулась я с больной головой, с сушью во рту. Стакан воды услужливо стоял на тумбочке. Я протянула к нему руку, но поднять сил не было. Расплескав несколько капель, стакан громко брякнул о столешницу. Тут же в дверях появился Тамино. Оценив обстановку, он приблизился, помог сесть и даже протянул таблетку.
— Вот нашёл от аллергии, — произнёс он и усадил на подушку, затем взял стакан и протянул таблетку. Я приняла лекарство и с облегчением прикрыла глаза. Лучше не смотреть на него, когда он в расстегнутой светлой сорочке. Я видела то, что у него под ней, и даже больше.
— Как ты? — обеспокоенно спросил манаукец. — Голова не болит?
— Болит, а что? — приоткрыла глаза.
— Значит перепила. Не знал, что у тебя аллергия на нонарское вино.
— Что? Нонарское? Как ты мог?! — в негодовании вскрикнула, обиженно глядя на бесстыжего манаукца. Неудивительно, что мне плохо.
— Ты всегда хотела его попробовать, я и купил! — расстроенно объяснил свой поступок Тамино, и столько в его глазах было раскаяния, что злиться на него просто не могла.
— Чёрт, о чём она думала! — решила выплеснуть обиду на сестру. Ведь головой нужно думать. — Нонарское вино — это же отрава.
Манаукец пожал плечами.
— Вкусное.
— Вкусное, — согласилась с ним, — очень вкусное, но кто же знал, что коварное.
Тамино виновато улыбнулся.
— Я думал, хотя бы его вспомнишь. Ты же его так просила. Берта, что с тобой?
— Я не Берта…
— Да понял я, ты Кэйт, — раздражённо остановил меня Алиас. — Может, поешь?