Я гладила ребенка по золотым кудряшкам.
— Восхитительно. Ты настоящий художник. Мама будет рада, когда увидит. Обещаю.
— Тебе понравилось? — настаивала на ответе Эльза.
— Мне да. Очень понравилось.
Я присела перед ней на корточки. Она скромно потупила глазки, а я протянула руку, чтобы погладить её. Но так и не донесла. Ребёнок сжался, затравленно глядя из-под опущенных ресниц, а Генрих заплакал.
Я удивлённо взглянула на мальчика, и всё же погладила Эльзу. Алиас с каменной миной смотрел на нас. Я встала, хотела успокоить Генри, но мальчик разревелся громче.
— Алиас, что с ним? — у меня не было никогда детей, и как их успокаивать, знала лишь в теории.
— Генрих, успокойся, — тихо приказал Тамино, и мальчик закрыл рот. Стёр слезы и обернулся к отцу.
— Ух ты, — произнесла я восхищённо.
Эльза обняла мою ногу. Я взглянула на неё и погладила кудряшки. Мальчик всхлипнул, но потом, кажется, передумал.
— Пойдёмте в столовую, — позвал Алиас.
Эльза схватила меня за руку и потянула к дверям.
— Я буду сидеть с мамой, — громко заявила малышка.
— Не будешь, — твёрдо приказал Генрих.
— Буду! — упрямо крикнула Эльза.
— Дети, ведите себя прилично, — строго одёрнул их Тамино. — Мама устала от перелёта.
Я бросила многообещающий взгляд на Тамино, но он словно не замечал мои намёки. В столовой, которая была похожа на зал ресторана, мы сели за длинный стол. Я и Эльза по правую руку от Алиаса, который сел во главе стола, а Генрих напротив нас. Разговор не ладился. Брат все время кричал на сестру, чтобы она не разговаривала со мной и не выдавала их тайны. С Алиасом вообще не разговаривали.
Через час поняла, что Генрих маму не любит. Только отца и сестру. За Эльзу он был горой и командовал ею, как настоящий начальник. Наверное, с отца копировал. А Эльза… Без слёз невозможно было слышать её планы на будущее. Она со мной хотела построить дворец и на конях покататься. И чтобы я ей косички заплела и на ночь почитала. Я держалась весь обед, чтобы не разреветься. Моя мечта. Это моя давняя мечта. Богатый муж, правда, любящий, дети, правда, мои, родные. Я понимала, что мне нужно выговориться, причём срочно!
Потом появилась женщина в возрасте с абсолютно белыми волосами и глазами, как у Тамино.
Я кивнула ему головой:
— Твоя мать пришла, — шепнула.
Тот обернулся, затем смерил меня взглядом.
— Это няня детей. Свекровь твоя намного моложе. Шия Гонер, заберите детей в детскую.
— Не хочу, — заупрямилась девчонка.
— Беги, зайка, — произнесла я и погладила по волосам Эльзу. — Я приду сразу, как только с твоим папой поговорю. — В этот момент Генри встал из-за стола и недовольно смотрел на сестру, которая продолжала упрямиться и дуть губы. Я указала ей на брата, со словами: — Смотри, какой Генрих воспитанный, беги с ним.
— Не хочу, — заныла Эльза.
Я вздохнула, не зная, что ещё сказать, но тут вступил Алиас, он строго приказал дочери:
— Зайчонок, мы поговорим с мамой и придём.
Дети ушли, а меня прорвало:
— Где Берта? Как она могла бросить детей? Куда вы смотрели? Вы же отец!
— Дорогая, — тихо позвал Тамино, но я уже ходила вдоль стола, размахивая руками.
— Как вы могли довести детей до такого состояния? Они боятся матери! Эта гадина, смотрю, с годами не изменилась. А вы мне наврали, что она хорошая. Трижды ха, хорошая. Вы-то куда смотрели?! Они же вас любят!
Я кричала! Я давно не позволяла себе повышать голос! Я выплескивала на Алиаса накопившую злость.
— Я не собираюсь быть заменой Берты. И заменой матери я не буду. Это ваша затея выеденного яйца не стоит. Ищите Берту, тащите её сюда и пусть воспитывает детей. Как она могла? Мы же с ней сироты. Она же сама росла без родителей. Тварь! Где она?
— Дорогая, — холодный голос Тамино меня остановил, но не остудил. — Я не могу уже. Как я могу тебе сказать, где ты, если ты тут со мной стоишь. Это твои дети. Это ты их так воспитала.
— Заткнись! — рявкнула. — Заткнись! Не смей меня с ней ровнять. Я Кэйт! Я не она. Берта — твоя жена, а не я. И я никогда бы не относилась к детям так, что бы они потом боялись, когда к ним руку протягивают. Эльза же даже зажмурилась, подумав, что я её ударю!
— Дорогая, не перегибай палку.
— О, — рассмеялась я, не переставая расхаживать вдоль стола, — опять наказывать собрался? Себя накажи! Это как же надо относиться к детям?!