— Так вы верите мне? — я переводила растерянный взгляд с Эрика на браслет и обратно. — В этом доме все твердят, что я больна и что мои воспоминания о прошлой жизни ненастоящие.
— Не разубеждайте их. С этого дня ваше место здесь. Вы не сможете вернуться домой, потому что умерли, а ваша следующая смерть станет окончательной.
— Откуда вы узнали, что этот приступ вашей хозяйки не такой, как предыдущие? Что сегодня вместо неё появилась я?
— Почему вы решили, что он не такой?
Мне понадобилось секунд десять, чтобы понять.
— Не может быть.
— Чего именно? Вы заняли место владелицы этого тела, вот только ею была не Сабрина Вангангер.
У меня возникла ещё одна догадка.
— Камни в браслете!
— Три смерти случилось, две жизни осталось, но каждый раз душа будет новой, так что берегите себя.
Ноги перестали меня держать, и я присела на ту кровать, которая стояла рядом с койкой Эрика. Не знаю, что именно меня впечатлило — подтверждение того, что я действительно Ирина Громова, известие о череде смертей, предшествовавших моему появлению, предупреждение о невозможности повторного перерождения.
Вот ведь странно: всегда знала, что жизнь у меня одна, а получив вторую, испугалась грядущего конца.
Быть может, потому что конец этот мог оказаться близок?
— Три девушки в этом теле умерли. Как?
— Сабрина скончалась в бассейне грёз от перегрузки. О двух других сказать не могу. Ни вчера, ни в предыдущий раз меня не было рядом.
— Я очнулась в спальне. Никто не понял, что со мной случилось что-то хуже, чем потеря памяти. Выходит, другие девушки просто взяли и умерли?
— Возможно, но маловероятно.
— Пожалуйста, объясните, что тут твориться, — взмолилась я.
Строить собственные теории больше не хватало сил.
— У семьи Вангангер есть враги, у Ксандра Вангангера есть враги, у Сабрины Вангангер есть враги. Кто-то сделал свой ход трижды за полгода. Лично я не пытался разобраться в происходящем. Хватало того, что одна хозяйка сменяла другую. Да мне бы никто и не позволил копаться в этом деле.
— Доктор Манталь и Фаронис говорили о несчастном случае.
— Три несчастных случая подряд — сомнительное совпадение.
Эрик медленно опустился обратно на подушку. Вид у него был отнюдь не здоровый.
— За что она вас наказала? — спросила я.
— Табета, таким было её настоящее имя, — произнёс Эрик. — Она хотела знать, нельзя ли переключить браслет на другой режим, чтобы после смерти в тело вернулась та же душа.
— Поскольку я здесь, успеха она не добилась.
— Мне неизвестен способ управлять браслетом. Мой Орден изучал наследие маулов, но постиг лишь малую долю их тайн.
— То есть браслет создали не люди?
— Нет. Он остался от расы, вымершей больше ста тысяч лет назад. Мы хранили и исследовали часть её наследия, пока не пришли войска Коалиции.
Он замолчал и прикрыл глаза. Я устыдилась, что мучаю его вопросами.
— Простите, вам тяжело пришлось. Отдыхайте. Поговорим, когда вам станет лучше.
Я успела дойти до двери, когда Эрик окликнул меня.
— Когда увидимся в следующий раз, не называйте меня на "вы". И не забудьте наказать за дерзость.
— Какую ещё дерзость?
— Не остановил вас сразу. Не смог отказать себе в удовольствии побыть человеком. Предыдущие хозяйки знали, как обращаться с рабами. Научитесь этому поскорее.
— Не хочу я такому учиться!
— Вам придётся.
Больше он ничего не сказал, а я, постояв с открытым ртом несколько секунд, выскочила за дверь. Новые знания раздирали меня изнутри, но я хотя бы убедилась, что не схожу с ума. Вот только душевного спокойствия это не добавляло.
Глава 6
Накрыло меня по дороге в спальню.
Такого оглушительного горя я не испытывала со смерти мамы. Боль потери разрывала сердце, слёзы хлынули из глаз.
— Оставьте меня в покое! — выкрикнула троице мужчин, шедших следом, и влетела в комнату со всей силы хлопнув дверью.
Упала на колени прямо возле неё и отчаянно рыдала несколько минут, прежде чем добраться на кровати и ткнуться мокрым лицом в подушки.
Я потеряла их навсегда. Папу, сестру, её маленького сына, которого любила почти как своего. А они потеряли меня.
Гроб с моим холодным телом получат в морге, отвезут на кладбище и опустят в могилу. Будут слёзы и прощальные слова. Никто никогда не узнает, что я всё ещё живу в неведомой мне самой дали. Я не вернусь к своим любимым, не обниму папу, не поговорю с сестрой, не увижу, как растёт Сашка.
Мне казалось, что моя боль бесконечна, что выплакать её всю не получится ни сейчас, ни через годы.