С собой он принёс медицинский саквояж, из которого извлёк три эластичные чёрные ленты. Одну натянул мне на голову, две другие — на запястья. Ленты плотно прилегали к коже, на левой руке — выше браслета. Ни проводов, ни дополнительных деталей это оборудование не имело. Затем доктор надел очки, в оправу которых вместо стёкол были вставлены толстые окуляры, и замер, направив их на меня.
Минут пять ничего не происходило. Моё недоумение нарастало, но вопросы я придержала, дождавшись врачебного вердикта:
— Что ж, картина мозговой активности такая же, как в предыдущие разы. Органических повреждений нет. Следовательно, и мои рекомендации не изменятся. О долгосрочных последствиях судить пока рано, как и прогнозировать следующие приступы. Промежуток между ними увеличивается. Это может быть хорошим знаком. Что последнее вы помните, госпожа Сабрина?
— Я умерла.
— Каким образом?
— Вирусная инфекция. Я лежала в больнице, но состояние ухудшалось. Меня не спасли. И моё имя не Сабрина.
— Как же вас зовут?
— Ирина Вячеславовна Громова.
— Постарайтесь как можно меньше сосредотачиваться на этом имени. Оно не ваше. Это ложное воспоминание.
Опять двадцать пять!
— Вы ошибаетесь. У меня за плечами жизнь длиною в тридцать лет, которую я прекрасно помню.
— Она вам нравилась?
— Жизнь? Она была моей!
— Семья, муж, дети?
— Отец, сестра и племянник. Мама умерла. Замужем я была недолго, и детей мы не завели.
— Ваше положение, благосостояние?
— На жизнь хватало. Я работала в музее. Ничего выдающегося.
— Проблемы с законом?
— Что?! Не было никаких проблем!
Вопросы доктора Манталя, сперва вполне логичные, свернули в странное русло.
— Какие отношения были между вашей планетой и Коалицией сильнейших миров?
— О чём вы говорите?
— Вы в курсе, что такое Сферы сопряжения?
— В первый раз слышу.
— Весьма, весьма занятно, — заключил доктор.
— Почему ложные воспоминания госпожи так сильно разнятся? В прошлый раз мы слышали совсем другую историю. И в первый раз тоже, — проговорил Фаронис.
Пока доктор работал, управляющий ожидал в стороне и открыл рот только сейчас.
— Во время несчастного случая в её мозг поступило слишком много разрозненной информации. Фрагменты данных, из которых можно было бы составить десяток жизней. Чудо, что госпожа не погибла от перегрузки. К несчастью, это единственный известный инцидент подобного рода. Я повторю то же, что говорил вам и господину Ксандру. Лучшее, что мы можем сделать, это наблюдать.
— Что за несчастный случай со мной случился? — спросила я.
— Поломка в бассейне грёз во время вашего погружения, — дал малопонятное объяснение Фаронис. — Дождитесь возвращения отца. Он сам захочет посвятить вас в подробности.
— А пока придерживайтесь моих рекомендаций, — снова заговорил доктор Манталь, снимая с меня ленты, назначение которых так и осталось непонятным. — Новые впечатления должны быть дозированными. В первые дни не следует покидать дом. Отвлекайтесь от ложных воспоминаний и сосредотачивайтесь на настоящем. Радуйте себя всеми доступными способами. Я также оставлю успокоительное, чтобы ваш сон был крепким.
Он достал из саквояжа флакон с прозрачной жидкость.
— Двадцать капель на ночь и в моменты чрезмерного возбуждения.
— Мои воспоминания не ложные. Я никогда не была здесь, не видела вас и других людей.
Не знаю, зачем я продолжала упорствовать и пыталась это доказать. Вряд ли из-за желания быть честной и не покушаться на чужое, скорее из страха. Проклятый доктор при участии Фарониса посеял во мне зерно сомнения. Пока оно не давало ростков, но кололо сознание жёсткими чешуйками.
— Хотите сказать, что не испытываете чувства узнавания, когда смотрите вокруг и на себя?
Не ощущаете даже слабой тени истинных воспоминаний? — вопросил доктор.
Я очень хотела ответить "нет". И не могла соврать, потому что в первую очередь соврала бы самой себе.
— Я не знаю, что чувствую. Мне плохо.
— Вот почему вам нужны покой и положительные эмоции. Если состояние ухудшится, немедленно вызывайте меня.
— Я провожу вас, — сказал Фаронис. — Госпожа, желаете позавтракать?
— Не знаю.
— Распоряжусь подать.
В сопровождении управляющего доктор Манталь вышел за дверь, а я откинулась на спинку кресла с чувством обречённой усталости.