— Чай будешь? Повернуться можно? — И не торопясь, не делая резких движений, обернулся. Разумеется, ствол прямо на меня смотрит.
— Чай, спрашиваю, будешь? Вот и спасай таких как ты. Глаза продрать не успела, а пистолетом в спину уже тыкает, и это вместо «спасибо». — Словами смутить не удалось, но смутиться смутилась, углядела во что она теперь одета. Аж вспыхнула вся. Не давая сказать ни слова, добавил.
— Я раздел, мокрая вся была, боялся, простудишься. Успокойся, свои. Мои документы в кармане гимнастёрки, что на тебя наброшена. Моей гимнастёрки, кстати. — После чего отвернулся от неё и перелив треть чая в третий котелок, протянул девушке.
Можно было бы и в кружку налить, немцы запасливые были. И кружки, и стаканчики складные, и шнапс у них был, но в котелке ещё и руки погреет, и остужать проще, и пистолет ей придётся положить. Вот и посмотрю, насколько она мне доверяет.
— Я тебя знаю, ты сержант Малахов, у тебя кровь на спине. — Неожиданно сказала девушка. Я свою гимнастёрку то ей отдал, а на себя камуфляж одного из снайперов накинул, вот она и увидела дырки.
— Это не моя кровь, это бывшего владельца. — Поправляя котелок на костре, сказал как можно небрежнее. О, как! Малахов то у нас оказывается известный на всю округу малый. Так сказать, первый парень на деревне.
— Малахов то я Малахов, только о том, что я Малахов, я сам только утром сегодня узнал. — Не оборачиваясь, известил я девушку.
— Меня вчера в голову ранили, так я утром очнулся в воде и как заново родился. Ни черта не помню. Кто я? Где я? Как туда попал? С кем? Потом на берегу десятерых бойцов нашёл и лейтенанта. Затем четырёх немцев убил, их друзья обиделись и стали в гости к себе звать, но мне удалось отговориться.
Теперь вот ты попалась со своими кавалерами. Кавалеры твои, нашу встречу не пережили, а лодку стал осматривать, смотрю ты. Не выкидывать же? Так мы с тобой и встретились. Тебя как зовут? — Неожиданно задал вопрос, сменив повествование на закамуфлированный допрос. Девушка вопроса не ожидала и, видимо на автомате, на него ответила.
— Катя. — И тут же задала встречный вопрос.
— Ты совсем ничего не помнишь? — Похоже, она этого совсем не ожидала. А как я не ожидал!
— Совсем. Хорошо тебя встретил, голову мне перевяжешь, а то мне неудобно. Заодно и глянешь что там, а то мне даже бинтом прикоснуться больно. Так замотал, а потом гимнастёркой, чтобы белым бинтом как маяк в лесу не отсвечивать. — И опять без перехода.
— Давай либо стреляй в меня, либо чай пей, пока не остыл, нам с тобой ещё поесть надо, а то на голодный желудок умирать неудобно. Вдруг проголодаюсь ещё больше? Да и обидно, столько продуктов, а я мёртвый. — Девчонка несмело улыбнулась и тут же задала почти такой же вопрос.
— Саш! Ты и меня не помнишь? — Я, абсолютно не кривя душой, ответил.
— Тебя? Я себя не помню. Думаешь легко? Ходить, бегать, стрелять получается, а всё, что было до сегодняшнего утра, как отрезало. Так что давай поедим, посмотри мне голову и расскажи, что, да как, а то так дураком и помру.
* * *
— Саш здесь пуля! — Голос Кати был напряжённый и.… Испуганный? А чему удивляться? Я бы тоже испугался. Наверное, в своем времени я всё же погиб, а Сашку вчера убили. Вот меня сюда и вынесло. Видимо оба жить сильно хотели. Так и сложился у нас с ним тандем. Или дуэт. Или чёрт его знает, что у нас сложилось.
Не скажу, что это меня расстраивает сильно, да и Сашка вон притих. Похоже, понимает, о чём я думаю. Теперь будем вместе жить, сколько получится, не по лесам же ныкаться. Ему совесть его комсомольская не позволит — война же не закончилась, оттого что его вчера убили.
А мне? А что, у меня есть хоть какой-то выбор? Я на минуту задумался, вспоминая свою прошедшую жизнь и совсем недавнюю историю. Пока я до этих озёр добирался у себя, сколько братских могил проезжал? Весь Север, в каждой деревне и мизерном посёлке десятки погибших. А сколько, таких как Сашка, не похороненных? Сотни? Тысячи, вот таких вот Сашек, да Мишек. Кто их в сорок первом по болотам собирал и считал? Немцы их хоронили что ли?
А здесь мы вдвоём уже десяток фрицев домой отправили. Может чуть меньше, но зато с гарантией. Мне то, что терять? Меня уже нет. Там для меня всё достаточно просто. Подгонят трактор, вытащат джип из воды, вынут из бардачка документы, определят личность, да известят моего старого приятеля о случившейся неприятности. Визитная карточка с номером его телефона всегда рядом с правами хранится. А он знает, как поступить. Это у нас давно обговорено. Дальше у меня крематорий и гладь отдалённого водохранилища — некому приходить ко мне на кладбище. Лучше так, чем заросшая сорной травой могила или забытая ниша в колумбарии, покрытая облупившейся краской. Не хочу так.