– Я ушла от него и скрываюсь, так что пока живу в одном из кабинетов отдела Гарнери…
– Вот это номер… в кабинете она живет… Мила, у тебя с головой как? – он красноречиво постучал пальцем по виску, потом раздраженно махнул рукой. – Хотя для тебя сутками не уходить с рабочего места всегда было в порядке вещей, так что по большому счету я не удивлен. Ладно, сейчас начальник отдела кадров тебе служебную квартирку из институтского фонда подберет.
– Ты завел институтский фонд служебных квартир? Неужели новый экспериментальный блок под жилье перепрофилировал?
– Угадала.
– Что ж, этого следовало ожидать… Ты давно на него глаз положил… Так что теперь, когда ты тут полновластный хозяин, вполне логично… вполне логично.
– Да ладно тебе… я с его помощью постарался заинтересовывать и привлечь в институт высококлассных работников и специалистов.
– А привлек, насколько я поняла по публикуемым в интернете статьям и работам, сплошных аферистов, занимающихся исключительно демагогией и имитацией бурной деятельности. Ладно, дело твое, каких работников в твой теперь институт набирать. Хоть совсем его развали. Только имя мое не погань, прошу тебя. Не надо его институту присваивать. У тебя он стал не институтом, а околонаучным притоном пустозвонов и демагогов.
– Все! – властно рубанул рукой он воздух. – Хватит свое и мое детище поносить. Огульно хаять, это все горазды. Ты лучше конкретику давай: что не нравится и как исправить можно.
– Быстро, однако, власть тебе характер сменила… – её глаза недобро сузились. – Ты поговори еще со мной в таком тоне… поговори, – скривив губы, она подалась вперед, – мы с тобой тотчас распрощаемся, если хоть раз еще такое себе позволишь. Я подобного не терплю, ты же знаешь.
– Извини, – тут же примирительно поднял руку он. – Не хотел обидеть. Просто самому обидно стало. Я тут без тебя из кожи вон лезу, пытаясь хоть как-то на плаву институт удержать, а ты сразу хаять, да еще такими эпитетами … Ну не смог удержать на должной высоте… не всем же дано, подобно тебе, в тонкостях научных изысканий с первого взгляда разбираться… Чем ругать, лучше подскажи, что изменить и как. Я же не против совсем и готов следовать твоим советам.
– О, вот это другой разговор, – напряженность исчезла из её позы, и она вальяжно откинулась на спинку кресла. – Подобный тон меня устраивает. Будешь придерживаться его и дальше – сработаемся.
– Я очень на это надеюсь. И вообще, ты же знаешь, Мила, что я тебя всегда любил, да и сейчас тоже люблю…
– Про любовь не надо, – раздраженно повела она рукой. – Я твою любовь беременную очень хорошо сегодня разглядела, чтобы на подобные слова снова повестись. Так что давай без них.
– Мила, ну я же думал, что ты мертва… Если бы я знал, что все обстоит именно таким образом, ну разве бы я посмел…
– Именно «посмел»… – её глаза зло блеснули. – Ты абсолютно точно подобрал слово, выражающее суть наших отношений: ты не смел мне изменять… не смел, потому что боялся потерять мою любовь и как следствие, мое расположение и свое положение… Ты знал, что измены я не потерплю и лишь поэтому не изменял. Не любил ты меня никогда, Шон, не любил… Это я любила и была ослеплена этим, а ты приспосабливался, играл и терпел. Ты не подумай, я не осуждаю. Больше десяти лет разницы достаточно объективная причина не испытывать любви к партнеру, а лишь изображать ее. А сейчас у тебя в этом нужда отпала. И все встало на свои места. Так что не надо больше о любви. Меня жизнь от тебя отвела, ты тоже свой выбор сделал, и давай на этом успокоимся, и не будем путать чувства с деловым общением.
– Мила, у тебя сложилось абсолютно неправильное впечатление обо мне и моих чувствах.
– Все! Неправильное, так неправильное. Оно мое и пересматривать его не собираюсь, и разговаривать на эту тему больше не хочу. Считай это моей блажью и непреложным требованием. Еще раз заведешь разговор об этом – пожалеешь. Лучше радуйся тому, что свободен от любых моих притязаний и наслаждайся независимостью.
– Я не рад этому.
– Это твои проблемы. Меня они не касаются. Тема закрыта.
– Ты не изменилась. Такая же жесткая и безапелляционная.
– Это комплимент или претензия?
– Это констатация, – тяжело вздохнул он, потом, чуть-чуть помолчав, спросил: – Я могу хотя бы попытаться доказать тебе, что ты ошибаешься? Ведь ты же ученый. Ученый обязан хотя бы выслушать мнение оппонентов и только после этого подводить окончательные итоги.
– Я не люблю демагогий.
– А если это будут факты? Ты поверишь фактам?
– Сейчас факты не на твоей стороне. Так что не надо.