Идя вслед за девушкой вдоль вокзальных коридоров, Мила пыталась погасить внутреннее раздражение. Вот что такого могло у Шона случиться, чтобы просить её прийти, да еще и срочно? Выяснить, что из демонстрационных материалов можно оставить? Так ничего нельзя. Они все нужны! Все продумано и менять сценарий на ходу она не станет, даже если придется заплатить за перевес.
Девушка остановилась перед небольшой дверкой с надписью «служебное помещение» и распахнула дверь:
– Вот. Он тут Вас ждет.
Мила решительно шагнула внутрь, и в то же мгновение откуда-то сбоку на неё кто-то навалился и прижал к лицу большую мокрую тряпку, пахнувшую чем-то сладковато-приторным. Она попыталась вырваться, закричать, но силы были явно неравны, и вскоре она безвольно обмякла, провалившись в поглотившую её сознание темноту.
– Вот что за неразбериха! Полная некомпетентность! Никакой организации. Надо будет написать жалобу на имя министра, – не скрывая раздражения и громко возмущаясь, Шон Вельд подошел к водителю и в недоумении огляделся: – Алекс, где миссис Вельд?
– Пошла разыскивать Вас. Ей какая-то девушка передала, что Вы срочно её зовете.
– Глупость какая! Ничего я не просил передавать. Что за шутки такие? Сначала эта неразбериха с багажом, теперь это. Она что не могла позвонить мне?
– Насколько я видел, она пыталась, но не соединилось что-то, – несмело пояснил водитель, потом указал кивком на стоящий у платформы вагон: – Мне вещи-то заносить?
– Подожди! – он полез в карман и, не найдя мобильника, начал ощупывать все карманы. – Так… похоже еще и мобильник исчез… Совсем весело. Дай мне свой! – протянув руку, взял мобильник водителя и начал набирать номер, но его звонок сначала сбросили, а потом абонент стал недоступен.
***
Вынырнуть из поглотившего её мрака ей помог запах. Резкий, бьющий в мозг, запах нашатыря. Мила поморщилась, дернула головой и открыла глаза. В окружающем полумраке увидела склоненное над ней лицо Брюса и, стараясь не показать, что узнала, стала пожирать глазами, потом хрипло выдохнула:
– Кто Вы и что Вам от меня надо?
– Лу, кончай придуриваться. Я все равно не поверю.
– Не поняла… – она нервно облизнула губы и, растерянно оглянувшись по сторонам, внимательно осмотрела просторную незнакомую спальню в светло-салатовых тонах. Она лежала в дальнем углу на широкой двуспальной кровати, поверх шелкового зеленоватого покрывала, на фоне которого надетый на ней костюм напоминал диковинную ягоду, а её накидка, брошенная в ногах, мохнатого паука, затаившегося в листьях сада. Потом снова перевела взгляд на его лицо. – Вы считаете, я должна Вас знать?
– Убедительно, – усмехнулся он, садясь на край кровати рядом с ней, – и очень похоже на прошлый раз… но это все равно ничего тебе не даст. Даже если ты опять все забыла, тебе придется вспомнить. Ну или заново выучить.
– Что вспомнить или выучить?
– То, что ты моя жена.
– Вы не мой муж, Вы что-то путаете… У меня совсем другой муж, – замотала она головой. Потом немного заискивающе заглянула ему в глаза, стараясь изо всех сил изобразить радостное ожидание человека, который осознал, что странная и пугающая ситуация всего лишь глупая ошибка, которая вот-вот разрешится. – Это какое-то недоразумение… Вы что-то путаете…
– Похоже, ты и впрямь по новой лишилась памяти, – Брюс нахмурился, поверив её игре.
Решив не останавливаться на достигнутом, теперь уже нахмурилась она:
– С чего это Вы взяли, что я лишилась памяти? Я все отлично помню.
– А с того, что если я сдам на анализ твою кровь и озорниц, то откреститься от собственных детей ты уж никак не сможешь.
– Вы полагаете: у меня есть дети? И даже несколько? Вы шутите?
– Нет, не шучу! И если бы не боялся сорвать им психику неадекватным поведением их мамы, уже бы привел их тебе.
– Это нонсенс, – она вновь замотала головой. – У меня не может быть детей, я только что вышла замуж. Об этом все знают. Запросите мое личное дело в полиции.
– А вот ты и прокололась, Лу. Ну если ты не знаешь кто я, как ты можешь мне советовать личное дело твое запросить?
– А что здесь такого? – непонимающе повела она плечом. – Идете в полицейский участок. Сообщаете мое имя и фамилию, говорите, что считаете, что я – Ваша жена и все лгу насчет себя. Вам поднимают мое личное дело, мои фотографии показывают, и Вы убеждаетесь, что я не та, за которую Вы меня посчитали. Понимаете, Вы ошиблись, наверное, потому, что я на неё похожа, а я раньше похожа не была. Мне пластическую операцию недавно сделали, муж хотел, чтобы я на греческую богиню походила, вот хирург и постарался. Вы посмотрите, у меня до сих пор шрамы остались, вот здесь и вот тут, она коснулась кончиками пальцев едва заметных швов. – Так что я – не она. Это всего лишь совпадение. Понимаете?