– У тебя что, совсем плохо с головой? Ты ударилась что ли сильно? Это же какой тварью надо быть, чтобы не чувствовать себя матерью собственных детей?
– Да! Да! – яростно выдохнула она в ответ. – Я ведь уже говорила тебе это. Я – мерзкая тварь! Ну что теперь делать, если я именно такая? У тебя два варианта: или убить или отпустить на все четыре стороны. При первом будешь себя чувствовать героем, очистившим мир от лишней грязи, а второй сулит, как некоторые материальные выгоды для твоих детей, так и ощущение собственного милосердия и снисходительного отношения к отбросам общества в лице меня.
Он смерил её удивленным взглядом, а потом саркастически качнул головой и тихо и медленно проговорил:
– А ведь самое интересное, Лу, что внутренне ты не считаешь себя никакой тварью… Ты скорее считаешь меня примитивным, недостойным твоего внимания и уважения, и готова согласиться с любым моим определением в твой адрес, лишь бы я отвалил… И тебе начхать и на него и на общечеловеческие моральные устои, да и вообще на все и всех… даже на свою жизнь, похоже, начхать… Или по-твоему, или никак…
– Я готова пойти на компромисс и материально поддерживать детей. Но дать им то, чего у меня нет в душе, увы не могу. Это объективная реальность и подобрать этому любое определение – твое право, как и всех остальных. При этом оно действительно меня не трогает. Я привыкла полагаться исключительно на свою оценку, и мне безразлично как все это оценивают другие, это не мои проблемы.
– Гордыня это, Лу… и непомерно раздутое самомнение. Ты отрицаешь все авторитеты, кроме собственного.
– Я знаю… – Мила тяжело вздохнула, – но это ничего не меняет. Я выбрала именно этот путь и не сверну с него, хоть сворачивай мне шею.
– Ты её свернешь самостоятельно, если не свернешь с него!
– Возможно, – она равнодушно пожала плечами, – но это же опять же мой выбор, и не тебе печалиться о нем, если я о нем не печалюсь.
– Я не позволю тебе этого! Я твой муж и несу за тебя ответственность перед Богом! Ясно тебе? Поэтому пока не одумаешься, будешь сидеть под замком! Пошли! – он властно протянул ей руку, чтобы помочь встать с пола.
– Да хоть под двумя… – поднимаясь с его помощью, иронично хмыкнула она.
Он отвел её сначала в туалетную комнату, дав время привести себя в порядок, умыться и обработать кровоподтек под глазом, а затем в подвал и, достав из кармана наручники, сковал ей руки за спиной, проронив: «Это чтобы ты глупостей каких не натворила», после чего запер.
***
Оставшись одна, Мила внимательно огляделась. Подвал оказался большим просторным помещением, освещенным несколькими лампами дневного света, вмонтированными в потолок, при этом абсолютно пустым. Лишь вдоль одной из стен узкий стол наподобие верстака.
Иронично хмыкнув, Мила прошла в самый дальний угол и, сев на пол, прислонилась спиной к стене. Бетонный пол в этом месте оказался на удивление теплым. Похоже, под ним проходили трубы отопления дома.
– И то неплохо, – пробормотала она и утомленно прикрыла глаза. Надо было продумать план дальнейших действий. Поддавшись эмоциям, она явно выбрала не совсем удачную тактику поведения с Брюсом, но он настолько раздражал ее, что полностью контролировать свое поведение ей было сложно.
«Надо же быть таким тупым, ограниченным болваном, – её губы презрительно дрогнули. – Отрицать очевидное и, не слушая никаких доводов, упрямо настаивать на своих глупых желаниях… Вот спрашивается, чего он в неё вцепился мертвой хваткой? Зачем ему такая жена, если с тем обеспечением, что она может ему предложить, он может найти на порядок лучшую, да и девочкам образование достойное с её помощью дать и перспективы в будущем… Так ведь нет, уперся, что баран… Хотя что еще ожидать от недалекого мужлана с уязвленным самолюбием и кучей комплексов, являющегося в добавок полицейским, который кроме как действовать по заученной схеме и мыслить штампами не способен ни на что… Похоже выход лишь один: даже не пытаясь вступать в дальнейшие дискуссии, бежать, и бежать как можно скорее, пока он окончательно не искалечил ее, примат неуравновешенный…»
Возникшая в голове ассоциации с самцом-гориллой, скалящимся и долбящим себя кулаком в грудь, дабы устрашить всех окружающих, позабавила ее. Ироничная улыбка тронула губы. И как она могла надеяться объяснить что-то мужику, в мозгу которого примерно столько же интеллекта, а то и меньше… который подобный животному полагается лишь на силу и опирается исключительно на инстинкты и усвоенные раз и навсегда догмы. Она, несомненно, потеряла реалистичность восприятия. С животными можно общаться лишь на понятном им языке, ожидать понимания – утопия. И вообще, похоже, она зря поддалась тогда сентиментальности… Сейчас бы вообще никаких проблем не было. Хотя девчушки явно не заслужили подобной участи, так что сожалеть не о чем. Поступи она иначе, вряд ли смогла бы спокойно жить дальше… И не ей об этом жалеть, даже если Брюс её убьет. В конце концов, это даже справедливо будет. Она и так, обманув смерть, успела немало. По крайней мере, институту в ближайшее время крах не грозит. А дальше будь, что будет.