Каким-то чудом ей это удалось и, повалив зверя и прижимая палкой его разинутую пасть к земле, она всем телом навалилась на извивающегося и пытающегося вырваться из-под неё волка. Его когти проехались по её боку и ноге, но страх, что вырвавшись, волк кроме когтей пустит в ход и зубы прибавил ей сил, и она усилила нажим на палку.
Волк хрипло зарычал, и тут же кто-то рядом громко закричал:
– Фу! Нельзя! Нельзя!
Волк под руками Милы перестал выдираться, и тут она с удивлением заметила ошейник на его шее, а в следующее мгновение чьи-то сильные руки обхватили её сзади и потащили в сторону.
Справившись с первым изумлением, Мила отпустила палку и, повернув голову, увидела лицо Брюса.
– Ты ранена? – он прижал её к себе, ощупывая плечи и руки.
– Это что, твой зверь? – ничего не отвечая на его вопрос, срывающимся голосом нервно выдохнула она.
– Нет, его, – Брюс кивком указал на замершего неподалеку мужчину в полицейской форме, держащего за ошейник поднявшегося с земли её противника. – Это полицейская собака. Так он ранил тебя?
– Какая это собака?! Это волк, – Мила судорожно сглотнула и поморщилась.
– Он полукровка, – тихо пояснил полицейский, держащий неприязненно глядящего на неё и тяжело дышащего пса, – но это все же больше собака, чем волк, и он отлично выдрессирован. Вернее, мне казалось, что выдрессирован. Вы первая на кого он бросился без команды, – и нервно повел плечами: – Похоже, теперь придется его усыпить, раз такое случилось.
– Он не виноват, – Мила качнула головой. – Я сама на него набросилась, подумала: волк, и решила не ждать нападения. Так что он тут не причем.
– Ну да, в таком тумане его и впрямь за волка легко принять, – согласно кивнул тот, сокрушенно добавив: – Да тут еще кольцо на ошейнике сломалось, и он с поводка сорвался. Все одно к одному.
– Так ты ранена? И что это у тебя с ногой? – руки Брюса, обнимающие ее, скользнули ниже, и он, почувствовав на пальцах окровавленную ткань, тут же тихо выругался: – Черт! Похоже, он все же зацепил тебя. Весь бок в крови и нога тоже. Да что же за напасть такая! Очень больно, малышка?
Боль и жалость к себе затопили Милу и, не выдержав нахлынувших чувств, она, судорожно всхлипнув, уткнулась в плечо Брюса.
– Лу, девочка моя, – он прижал её к себе и крепко обнял. – Потерпи! Все будет хорошо! Я сейчас постараюсь помочь. Все будет хорошо!
Ласковый тон Брюса окончательно пробил её защиту, и она безудержно разрыдалась, давая выход накопившимся эмоциям.
– Тихо, тихо… Ну что ты, малышка? Не плачь, не надо. Мы нашли тебя, теперь все будет хорошо. Тут уже не особо далеко до станции, я отнесу тебя, а оттуда на машине до ближайшей больницы вообще рукой подать… там тебе обязательно помогут, и все будет хорошо, не плач…
В больнице, куда Милу привез Брюс, ей обработали раны и, сделав рентген, заковали ногу в гипс выше колена.
За все процедуры Брюс расплатился наличными. После чего, еще раз выслушав рекомендации врачей, что его жене, как он представил ее, теперь ближайшие несколько месяцев ни в коем случае, если она хочет сохранить ногу, нельзя её нагружать и передвигаться не иначе как на костылях, уверил их, что обязательно проследит за всем этим и именно такой режим обеспечит, подхватил её на руки и вынес на улицу.
У подъезда больницы их уже ждал полицейский автомобиль, и молодой капрал, услужливо распахнув дверку, помог усадить её на заднее сиденье.
– Давай за руль, Тони, – бросил ему через плечо Брюс, садясь рядом с ней и осторожно обняв за плечи, добавил: – Только не гони, моя жена плохо переносит езду на машине.
– Лучше пусть быстрее едет, скорость для меня безразлична в отличие от времени в пути, -тихо проронила Мила, заранее сжавшись и прижав руки к вискам.
– Значит так, вводная меняется: врубай сирену и давай с максимальной скоростью, – Брюс заботливо прижал её ближе к себе.
– Куда едем, господин полковник? – капрал, сев за руль, повернул ключ зажигания.
– Ко мне домой, – Брюс назвал адрес.
– Понял, – кивнул тот и, выехав со двора больницы, включил сирену с проблесковыми маячками, после чего выжал до отказа педаль газа, и машина рванулась вперед по трассе, разрывая утреннюю тишину громким и требовательным воем.
***
Оказавшись дома, Брюс отпустил капрала, а сам отнес жену в гостевую комнату на первом этаже и бережно опустил на кровать.
– Думаю, тебе будет удобнее здесь, чем в спальне. Здесь и стол есть и отдельная ванная комната с туалетом, и обустроить можно все так, чтобы ты лишний раз ногу не нагружала. И угораздило ведь тебя, – он неодобрительно покачал головой. – Ты хоть сейчас-то понимаешь, что из-за своего глупого упрямства чуть было ноги не лишилась? Ты вообще хоть изредка соображаешь, что творишь, или как?