Откуда-то сбоку к ней на кровать тут же вспрыгнул Персик. И с громким «мяу» начал головой тереться о руки.
– Привет, разбойник, – почесала его за ушком Мила.
Удовлетворенно замурчав, Персик тут же развалился рядом с ней и опрокинулся на спину, подставляя для поглаживания свой толстый живот.
– Раскормили тебя знатно… Похоже, ел ты с утра до вечера и с вечера до утра, – массируя ему живот, неодобрительно покачала она головой.
В это время дверь приоткрылась, и в комнату заглянула худенькая невысокая женщина с подобранными в пучок темными с проседью волосами и большими серыми глазами.
– Луиза, ты проснулась… Разбудили тебя все-таки… и как я не уследила, – она сокрушенно покачала головой. – Это озорницы постарались или этот пушистый проказник умудрился? Может, я заберу его, а ты еще поспишь немного? Брюс сказал, тебе врачи отдыхать побольше велели, просил дать выспаться тебе хорошенько…
– Спасибо, но я больше спать не хочу, – отрицательно качнула головой Мила.
– А покушать хочешь? Я тут на скорую руку супчик овощной сварганила и котлеток нажарила. Будешь?
– Нет, спасибо, есть тоже не хочется. А вот если бы Вы мне принесли стакан воды, я бы не отказалась.
– А может чая тебе сладкого сделать или какао? Ты вроде какао раньше любила…
– Спасибо, не надо. Лучше просто воды, если Вас это не затруднит.
– С чего это меня помощь тебе затруднить-то может? Меня ничего не затруднит. Так что если что надо, кричи сразу: «мама Поля, помогите, то-то и то-то надо» и не стесняйся. Поняла? – чуть наклонив голову, добродушно осведомилась женщина, глядя ей прямо в глаза. А потом, видимо заметив растерянность в её взгляде, озадаченно нахмурилась и шагнула к ней: – Что-то не так, Луиза? Я что-то сказала, что пришлось тебе не по душе?
– Да нет, все так. Я благодарна Вам очень. Спасибо, – Мила поспешно отвела взгляд.
– Ты зря лукавить пытаешься, девочка. Я не враг тебе и «держать марку» со мной не надо. Я человек простой и ценю откровенность. Что не нравится, на сердце складывать и молчать не надо, скажи прямо и честно, я постараюсь учесть и подобным больше не досаждать.
– Да ничем Вы не досадили… С чего это Вы взяли? – Мила недоуменно повела плечами. – Просто неприятно беспомощной себя осознавать и от чужой помощи зависеть, вот и все.
– Ну это разве неприятность? – дружелюбно усмехнулась в ответ та. – Это временное неудобство и не более того. К тому же мне даже в радость, что я чем-то помочь могу и помощь моя нужна. Так что не тушуйся и проси. Я с радостью все сделаю.
– Хорошо, – покорно кивнула Мила, внутренне с ужасом осознавая, что вряд ли при всем своем желании сможет переломить себя и начать кричать: «мама Поля, помогите»… нет, это явно выше её сил. И угораздило же её влипнуть в такую ситуацию.
– Ну вот и славно. А водички я тебе сейчас принесу. Озорниц-то к тебе позвать? Или попозже?
– Можете позвать, пусть приходят, – пересилив внутреннее неприятие, выжала из себя натянутую улыбку Мила.
– Что ж, пойду порадую их. Они уж ждут – не дождутся, чтобы тебя повидать. Извелись прям все, – мать Брюса скрылась за дверью.
А уже через пару минут в комнату с радостным криком: «Мамочка, ты, наконец, проснулась!» влетели близняшки и, не обращая на увещевания и просьбы вести себя потише спешившей за ними бабушки, бросились к кровати, обнимать и теребить Милу:
– Мамочка, мы так соскучились, мы так рады! Наконец-то ты дома! Мы так ждали. Как ты себя чувствуешь? Тебя больше в больницу не заберут? Ты не уезжай больше в больницу, ладно? – прижимаясь к ней и ласкаясь, тут же забросали они её восклицаниями и вопросами.
Нервно сглотнув, Мила прикрыла глаза, ей до жути захотелось последовать примеру Персика, который, только увидев близняшек на пороге, быстрее молнии шмыгнул под кровать.
– Девочки, девочки! – держа в руках чашку, к кровати шагнула мать Брюса, – Ну что вы так накинулись на маму? Разве можно так? Она еще не особо хорошо себя чувствуют, с ней так нельзя. Вы посмотрите она того и гляди сознание потеряет. А ну успокоились и тихо себя ведете. А то мигом за дверь выставлю.
– Мамочка, мамочка, мы же тихо! Ну скажи бабуле, что мы тихо. Мы же только обняли и ничего плохого не делаем, а она сразу ругаться… – продолжили ласкаться девочки. – Скажи ей, чтобы не ругалась. Скажи, что мы не мешаем тебе. Ведь правда? Правда, мамочка?