На что же он похож?
Толстяк встретился с ней взглядом и сощурился:
– Я тебе в следующий раз глаз выколю, сучка…
Растопыренной пятернёй чесанул пузо.
В дверь прошёл второй бандит, держа в руках тарелку с какой-то едой – серо-жёлтые кусочки, посыпанные зеленью. Салат?
Толстяк поманил Мирона пальцем:
– Иди сюда, дружок.
Мирон с глупой улыбкой поднялся с пола. На ходу заправляя футболку в штаны, приблизился.
– Как твоя тыква? – спросил толстяк. – Не болит?
– Да как же… Болит, конечно!
– Похмелиться, небось, хочешь?
– А что, нальёте? – Мирон улыбнулся, обнажая верхний ряд стёсанных зубов. – Я с удовольствием дёрнул бы стаканчик…
Толстяк взял из рук напарника тарелку и протянул её мужику:
– Жуй.
Серо-жёлтые кусочки, зелёный лук.
– Это закусь? – спросил Мирон, всматриваясь. – А где водка?
– Жуй. Это покруче водки будет.
– Да? – Мирон щепоткой взял что-то с тарелки и положил себе в рот. Жевнул. – Грибы, что ли?
– Ешь, тебе понравится.
Мирон закинул в рот ещё несколько серых кусочков. Снова пожевал.
– Так они ж у вас сырые! – Он вдруг испугался. – Вы меня отравить хотите?
– Зачем тебя травить, если можно просто из пистолета бахнуть? – Толстяк сдвинул брови. – Ешь, я тебе сказал!
Наташа присела в угол дивана, внимательно наблюдая за происходящим.
Что это за грибы? И что эти двое задумали?
Мирон молча прожевал и проглотил. Поглядывая на толстяка, поспешно сунул в рот ещё нарезанных грибов, следом закинул щепоть лука.
– Шмель, ты ему много не давай, – сказал парень в тёмных очках. – Как бы передоза не было.
Мирон прекратил жевать. Скривился.
Толстяк убрал от него тарелку:
– Глотай давай, всё нормально будет!
Наташа поджала губы.
Значит, толстого зовут Шмель. Подходящее прозвище. И жёлтые шорты с футболкой тоже подходящие. Специально так нарядился или по недомыслию?
Она с опаской подумала, что и её заставят есть это странное блюдо. Но Шмель только ехидно улыбнулся:
– Ты тоже кушать хочешь, киска? Не обижайся, но сегодня кормить тебя не будем. Ты мне голодная нужна – покладистей будешь.
Наташа мотнула головой. Есть, конечно, хочется, но не настолько, чтобы придавать этому значение.
«Покладистей будешь»… Это он о чём?
Шмель опять стал серьёзным. Зыркнув глазами по комнате, он вышел в коридор вслед за парнем в тёмных очках и прикрыл дверь.
– Ребят, а как же похмелиться?! – растерянно воскликнул Мирон. – Вы же обещали!
В замке повернулся ключ, и с той стороны щёлкнули выключателем. В комнате стало темно.
Совсем темно.
– Накормили какой-то гадостью, – проворчал Мирон. – У меня теперь изжога от этих г-грибов…
Наташа услышала, как он подвигал коврик и лёг на полу где-то возле стены.
Грибы.
«Жуй, это покруче водки будет!»
Наркотические.
«Смотри, как бы передоза не было!»
Те двое накормили пьяницу галлюциногенными грибами. Зачем?
Мирон поворочался, пытаясь устроиться:
– Эй, подруга, там у тебя подушки случайно нет?
– Нет, к сожалению.
Опять «подругой» назвал. Ну и пусть, не очень-то и обидно.
– А ты не врёшь? – Мирон шмыгнул носом. – Ладно, верю…
Наташа обхватила руками колени, отвернулась в сторону тёмного окна.
– Слышь, может, махнёмся местами-то? – Мирон покряхтел. – Я на диван пойду, а ты сюда, на твёрденькое…
– Как хотите. Я и на стуле могу всю ночь просидеть.
– Ладно, успокойся, я просто так спросил. Что ж я, не понимаю, что ли? Ты красивая, тебя для борделя беречь надо… – В темноте послышалось, как Мирон застегнул на куртке молнию. – А меня на органы, наверное, разделят. Не хочу я на органы…
Он ещё поворочался, бормоча что-то себе под нос, и, наконец, затих.
За окном, где-то в лесу, зловеще угукнула сова.
Наташа запустила пальцы в волосы. Спать совсем не хочется. Беспокойные мысли одолевают хуже некуда.
Надо сменить эту «зацарапанную пластинку» и перестать думать о том, что произошло. И о том, что ещё может произойти.
За стеной включили телевизор. Судя по стрельбе и грохоту, показывают какой-то боевик. Наташа попыталась отвлечься, представив, что происходит на экране. Главный герой, прорываясь через бандитские засады, идёт спасать возлюбленную. Негодяи похитили её и держат в секретном бункере. В героя стреляют, он тоже стреляет в ответ и смело продвигается вперёд. Лишь изредка останавливается, чтобы перевести дух и бросить гранату. Бабах! – и негодяи разлетаются по сторонам…