«Чертов найдёныш, втянул меня в это, ещё и растрогал. Риска больше, чем возможной прибыли. Стоило давно его оставить, но теперь уже поздно. Если его поймают сейчас, то все усилия пойдут прахом.»
— А ты видел как он пересек финиш? В этом было что-то дикое, природное, чистая мощь!
— Согласен. Слышал, что бегун видит дорожку иначе, как чистый тоннель, где есть только и начало и конец, никаких поворотов, единственный путь.
Она обернулась и увидела, что рядом с ней коренастый мужчина, одетый достаточно скромно, и высокая красивая женщина, одетая наоборот излишне вычурно.
— Простите, — обратилась к ним Амалзия, — я немного упустила последние события, только вернулась в город. Кто сегодня будет бороться?
Женщина окинула её взглядом, но тут же потеряла интерес и уставилась на других зрителей. Мужчина, напротив, посмотрел очень заинтересованно.
— Долго были в отъезде? — Он негромко засмеялся. — Ничего, вы успели как раз к самому главному. В этом году интересно, часть борцов уже отсоревновались вчера, но сегодня будет целое шоу.
Он странно пошевелил пальцами, словно бы играл на невидимой флейте.
— Всеобщий фаворит — Гистасп. Очень юн, но, позволю заметить, силен как бык. Едва не победил на прошлых играх и говорят, что поедет в Клифевению в следующем году. — Мужчина улыбнулся. — К тому же благородный человек и офицер, один из приближенных нашего драгоценного Хранителя.
Этот атлет точно не подходит. Вряд ли Садиатт стал бы ставить на друга своего политического оппонента, если только он не невероятный хитрец.
— Не любите Хранителя?
— Нет, почему же. — Глаза мужчины казались удивленными, но сам он выглядел скорее насмешливым. — Я же назвал его драгоценным. Но вам ведь об атлетах интересней. Главный претендент на победу, если спросите моё мнение — это миектец Арсий. Может, не самый крупный из бойцов, зато ловкий. Кому как, а я всегда считал, что ловкость важнее силы.
На бойца мужчина не походил, скорее уж на вора или мелкого разбойника.
— Ещё очень интересная личность — это Гаумата Великан. Местный, из простых. Демонстративно не общается с аристократией и живёт в нижнем городе. — Мужчина с отвращением сморщился. — Моё мнение — редкостный упырь, замешанный в грязных делишках, настоящее доказательства разницы между аристократом и простолюдином.
«Почему я продолжаю слушать подобных самодовольных ублюдков? Скажи им, что твоя мать жила во дворце, они начнут перед тобой кланяться и жать руки, а если скажешь, что родилась в доме на ферме, то не дождёшься и плевка.»
— Тем не менее, он настоящий гигант. Сам видел, как он поднимал полные бочки так, будто они весят не больше кубка с вином. Есть ещё Олей, уже стареет, но всё еще хорош. Выигрывал игры несколько лет назад, но, между нами, шансов у него не густо. Мариус, великолепный борец, но был недавно ранен, так что теперь тоже стал менее популярным.
Мужчина снова сделал свой странный жест. Казалось, его вовсе не волнует молчание Амалзии и откровенная скука спутницы.
— И, конечно, северянин. Я, конечно, не сторонник участия варваров в играх, но он хорош, да и многие граждане восхищаются им. Имени его не помню, уж простите. — Он покачал головой, как будто искренне сожалел. — В принципе, на сегодня это всё.
— Выходит, будет 15 схваток? — Амалзия постаралась сделать наивный и невинный вид.
— Милый, пойдём, там места занимают… — протянула спутница мужчины, дергая его за рукав, что смотрелось комично, учитывая, что она была выше его.
— Нет-нет, так уже не делают. Три схватки на выбывание, оставшиеся трое каждый с каждым, ну и финал. Часа за два управимся, если не будет задержек, — мужчина улыбнулся немного виновато и, поддавшись, двинулся со своей спутницей к трибунам.
Ситуация была неудачной, Амалзия бы предпочла круговую систему, а не поединки на вылет. Если кандидат Садиатта не вытянет первый бой, то непонятно, как задерживать торговца ещё час.
На первом бою сражались северянин, которого даже объявили без имени, и тот самый Олей, высокий, бритый наголо боец с довольно изящным телосложением.
«Вот так вечно. Родился на Севере и даже твоё имя неважно. Всегда будем вторым сортом. Зачем я продолжаю играть в игру, в которую нельзя выиграть?»
В первом раунде Горогар, тот самый северянин-атлет, которого они встретили на площади пару дней назад, практически моментально уложил своего оппонента. Толпа недовольна засвистела. Амалзия оглядела трибуны, не увидела никого из аристократов, кто поддерживал бы Гора открыто. Зато было видно, как напрягся старый согнутый старик, сидевший в первых рядах. Амалзия знала его — дальний родственник нынешнего хранителя, некогда прославленный военачальник с каким-то длинным непроизносимым именем. Очевидно, что он поставил на Олея.
Сам Олей, тем временем поднялся на ноги, попрыгал немного, помахал толпе, что вызвало восторги. Противники снова сошлись в круге, тела блестели на солнце, мышцы вздувались. Теперь казалось, что силы равны. Гор давил слева, Олей наваливался с той же стороны, Гор давил справа, Олей перемещался туда. Две практически неподвижные скалы, не вызывающие особых восторгов у толпы.
Амалзия увидела, как мышцы на левой ноге северянина задрожали и сжала зубы — в глубине души она болела за земляка, хотя давно и не считала себя полноценной северянкой. Олей осклабился, надавил и… внезапно полетел в пыль, когда Гор слегка ушёл в сторону, направив противника к земле. Он моментально очутился сверху и придавил плечи противника. Несколько секунд и всё было кончено.
Олей явно был не слишком расстроен, помахал зрителям и ушёл в ту же дверь, из которой вышел. Старик на трибунах сидел чернее тучи.
«Деньги, деньги. Вся эта борьба только для того, чтобы решить, кто больше достоин блестяшек. Да и я тоже делаю всё только ради них. Где уж тут найти место для моральной чистоты?»
Амалзия наконец обнаружила Садиатта. Торговец был окружен слугами, так что его было трудно заметить. Притащил с собой целую толпу, чтобы выпендриться перед остальными, какой он прогрессивный и благородный человек. Он вяло хлопал, зато сразу оживился, когда вышли следующие бойцы.
— Мариус, знаменитый чемпион и достойный муж! — провозгласил оратор, — И его противник Гаумата Великан, невероятной силы претендент!
В животе Амалзии возник комок мерзкого холода, когда она увидела одного из бойцов. Он действительно был гигантом, ростом выше всех, кого она когда-либо знала, с грудной клеткой размером с бочку. Мантикора рядом с ним показалась бы котенком. А ещё у него вместо уха торчал толком незашивший кусок плоти. На лице виднелись незажившие синяки и царапины. Это был тот же человек, что напал на них в переулке, без сомнения.
«Найдёныш отделал серьезного борца? Может, всё-таки стоило с ним переспать, раз он круто сварен, а?»
Она отогнала неуместные мысли, разглядывая второго оппонента. Мариус оказался здоровым детиной, чуть меньше Гауматы, конечно, но всё же. Он самодовольно поигрывал мускулами на потеху толпе, некоторые даже выкрикивали его имя. Садиатт явно был заинтересован боем — почти наверняка поставил на кого-то из этих двоих. С той части трибун, где сидели люди победнее и попроще донеслись крики «Великан! Великан!», на которые Гаумата поднял вверх кулак.
Борцы схлестнулись. Мариус был явно опытен: понимал, что противник превосходит его в силе, и осторожничал. Великан напирал на него, а Мариус словно пытался его раззадорить, подталкивая то в одну, то в другую сторону. Толпа разразилась криками. Она бросила взгляд на Садиатта. За кого он болеет — неясно, но наклонился вперёд и пристально смотрел на бойцов.
Гаумата яростно заревел и навалился на Мариуса со всей силой. Тот не уступал, потом внезапно уперся ногами и отправил противника в пыль. Гаумата яростно ревел, но оказался на лопатках.